— А теперь две девицы будут драться за одного дракона. Обнаженными. В камартовом фларе.
И будет полная аутентичность.
Я всерьез задумалась, нет ли среди испытаний на отборе драки обнаженными в камартовом фларе (в сценарии такого не было, но его вообще здорово порезали), когда Гроу подхватил микрофон. Про таких, как он, говорят: родился на сцене. Если и не на сцене, то для сцены — точно. Когда его голос ворвался в зал, тут же воцарилась тишина, а он отразился не только от стеклянного купола, но и во мне. Ударил в самое сердце, прокатился по телу, собираясь искрами в каждой клеточке тела.
— Сегодня здесь нет ведущих. — Микрофон подхватывал его слова, усиливал, разнося над собравшимися вместе с бешеной, бьющей через край драконьей энергетикой. — Только мы. Никаких журналистов. Это частная вечеринка, поэтому вы можете творить все, что хотите…
Он вскинул руки, предупреждая готовые сорваться аплодисменты!
— Разумеется, в рамках закона, — добавил Гроу. — Впрочем, если никто не видит…
Эти слова поглотила волна смеха.
— Здесь и сегодня отрываемся по полной! — Он обвел взглядом зал, и я чувствовала, как этот взгляд отзывается в каждом, вспыхивает в глазах ответным огнем, пусть даже среди стоявших внизу не было иртханов. — Никаких ограничений! Никаких запретов! Никаких правил! Этот вечер нужно провести так, чтобы было что вспомнить, но вспоминалось с трудом, и здесь есть все, чтобы это у нас получилось!
Зал громыхнул так, что у меня заложило уши.
— Прежде чем мы начнем, хочу представить Сибриллу Ритхарсон. — Он протянул ей руку. — Нашу Хеллирию!
Под громкие рукоплескания «наша Стервиллия» шагнула вперед, ослепительно улыбаясь. Я краем глаза покосилась на экран за спиной и увидела ее довольную рожу размером с большую луну. Когда ее пальцы коснулись пальцев Гроу, у меня зачесались руки.
— Для меня большая честь, — ее улыбкой можно было убивать, в смысле, у лазера и то меньше мощности и радиус поражения, — принять участие в столь грандиозном проекте, который, вне всяких сомнений, позволит миру иртханов и миру людей стать еще ближе. Я выражаю искреннюю благодарность Джерману за то, что он пригласил меня присоединиться к нему…
Всю ночь репетировала, наверное. Когда не «присоединялась» к Джерману.
К счастью, на этой мысли я не успела задержаться.
— И к созданию этой истории. Я очень рада работать со всеми вами!
Последние ее слова поглотил грохот аплодисментов, дождавшись, пока они стихнут, Гроу протянул руку мне.
— Танна Ладэ. Наша Теарин.
Я шагнула вперед, и когда в пальцы плеснуло огнем, поняла, что моя речь просто-напросто не существует. Пара секунд у меня ушла на то, чтобы осознать это, и еще столько же, чтобы осознать, что никто не собирается вручать мне микрофон. Под грохот аплодисментов, которыми встречали меня, или точнее, режиссерское представление меня, Гроу просто отпустил мою руку с откровенным намеком на то, что мне надо валить со сцены. Вернее, сначала отступить в тень его великолепия и сверкающего обрамления, читай Сибриллы, а потом валить.
И позволить Сибрилле наслаждаться произведенным эффектом, ага.
— А теперь…
Я перехватила микрофон из его рук. Ну просто накрыла его руку своей в ту минуту, когда он собирался что-то еще сообщить в затихающий шум. От прикосновения в запястье отдало будоражащим пламенем, от запаха кофе и сигарет этим пламенем шибануло в мозги.
— Диджей, который сейчас выбирает, что бы еще зарядить для настроения! Есть кто на связи?!
После моего заявления в зале воцарилась тишина, правда, ненадолго: сквозь приглушенную музыку донеслось усиленное динамиками:
— Есть.
Сейчас, когда я стояла так близко с Гроу, глядя в зал, у меня перед глазами слегка мельтешило. Учитывая, что раньше мне никогда не приходилось выступать перед аудиторией (на выпускном в школе я не горела желанием говорить о том, как сильно грущу, что мы расстаемся, потому что не любила врать, на выпускном в академии на вручении диплома вышло что-то из разряда «всем спасибо, все свободны»), это было неудивительно.
— Тогда зарядите «Дрянную девчонку», — сообщила я. — Только, упаси вас драконы, не кавер.[7]
Пока драконорежиссер не опомнился, выхватила микрофон из его рук (из-за чего в зал ворвались шумы), а потом шагнула вперед, расстегивая заколку, надежно укрывающую тугую резинку для волос. С наслаждением стянула последнюю, отшвырнула в сторону, позволяя прядям рассыпаться по плечам и спине.
Кайф!
Никогда не думала, что распущенные волосы — это такой кайф.
Тряхнула головой, глядя в зал.
— Ребят, в этом мире есть две вещи, которые я делаю так же отвратительно, как варю кофе. Первая, — наклонилась, расстегивая ремешки на босоножках, демонстрируя Сибрилле и Гроу пятую точку с истинным наслаждением. Ничуть не меньшим, чем я испытала, когда распустила этот идиотский тугой хвост, — это хождение на каблуках. И вторая — умение говорить речь. В общем, мы с вами поступим по-другому.
Развернувшись к Гроу, сунула ему в одну руку микрофон, в другую босоножки.
— Подержи.
Судя по тому, что в зал ворвалась музыка, диджей где-то там у себя отвис, а я вскинула руки вверх, с наслаждением отмечая, как синхронно вытягиваются лица драконогада и нашей стервиллии.
Эту композицию я обожала за резкость и за возможность творить что угодно под музыку, которая сносит крышу. Сумасшедшую, пьяную, совершенно оторванную.
Правая ладонь на левое плечо, левая на правое, быстрый взгляд в зал.
Поворот — руки в стороны.
И в танец!
Как раз на первых словах:
Да, я — дрянная девчонка! И я такой была всегда! Ты это знал изначально, Что я — девчонка-беда!Никакой плавности, только резкость — от кончиков пальцев, наконечником стрелы тянущихся за вскинутой рукой, до прогиба и шага вперед, из-за чего волосы расстилаются по сцене.
Ты это знал с первой встречи, Но не хотел замечать, Что я не хрупкий цветочек И не умею мечтать!Уход в сторону, разворот — и платье снова летит впереди, а я шагаю за ним, врываясь в этот искрящийся серебром дым пламенем
