— Гхм, — озадаченно переглянулись щитовики, огладил бородку Шериф, а я озвучила общий вопрос:
— Как нам эту махину упереть завтра из крепости, чтобы лишних разговоров не пошло?
— Придется засунуть его в карету сегодня, — предложил самый простой вариант жрец.
— Логично, в темноте точно не разглядишь, с чем это мы бродим и почему. А если застигнут на месте преступления, обвиним Филю в клептомании и предложим уладить дело разумной денежной компенсацией.
— Отнесу котел, давай сюда, высочество, — перехватив добычу у принца и закутав ее в собственный плащ, как горячо любимое дитятко, принял решение Кирт.
Кому еще доверить столь важную миссию, как не щитовику, обретшему способность к почти неслышному и незаметному передвижению.
Кирт исчез, а Керт задумчиво хмыкнул:
— Снова ты права, лапуля.
— В чем? — заинтересовалась я комплиментам собственной непогрешимости. Оно, конечно, и так понятно: женщина всегда права, тем более я, но все-таки.
— Тимас так ловко двигаться не мог. Нет, парнишка талантливым был, но дара, какой в Кирте проснулся, не имел. Видать, и впрямь близость ключей поспособствовала пробуждению.
— В Кирте не только это изменилось, — подхватила я нить рассуждений. — Он, к примеру, всегда потрепать языком охотник был, но чтобы не только трепать, а и мигом раскручивать тех, с кем словечком перемолвиться сел, на информацию и услуги — такого прежде не водилось. В последнее время потрясающе выходит! И ты говорливее стал, на пару удачно работаете.
— Пожалуй, — задумчиво согласился Шериф, уже иным взглядом окидывая наши перспективные человеческие ресурсы.
— А что такое клептомания? — опасливо и не в тему осведомился Филя, почему-то изучая пряжку на поясе.
— Страсть к заимствованию чужих вещей, чаще всего весьма сомнительной ценности. Правда, обычно больные люди всякую мелочовку тырят, но ты у нас парень уникальный, поэтому клептомания у тебя только в особо крупных размерах проявляется. Но редко!
— А-а-а, — хихикнул, ничуть не обидевшись, принц. — Здорово придумано!
Мы тихонько, столь же осторожно, но без прежней опаски, выбрались из подвалов башни и вернулись к себе в комнаты. Срочно запрягать коней и сваливать в ночь, едва седьмой артефакт Ольрэна оказался в наших руках, показалось не слишком разумным. Да и для здоровья вредны систематические нарушения ночного сна. Поэтому как ни хотелось нам обсудить результат, однако ж красноречивые зевки, исполняемые нашим с Филей дуэтом, подвигли остальных членов команды к соблюдению режима.
Что там красит или не красит утро, мы, милостью Шерифа, дожидаться не стали, так же как и горячего завтрака. Оставив свои устные благодарности так и не прибывшему в крепость коменданту (дрыхнущему помощнику ничего оставлять не стали), мы душевно попрощались с неизменным стражем у ворот. Оказывается, бедолага проиграл спор друзьям, оттого и загремел в бессменные стражи на пять дней кряду. Кирт вручил вояке одну из чудом сохранившихся бутылей той жуткой кретагратской самогонки. Не знаю уж, поить страж ею или травить кого собрался, но нюхал бутыль с задумчиво-мечтательным видом. Поэтому выпустили нас так же, как и запустили, — без лишних расспросов.
Глава 22
«КАША ИЗ ТОПОРА»
Второго марш-броска за два дня в окрестностях Пиковых Окраин точно ждать не следовало. И по этой причине мы откочевали от крепостицы не слишком далеко. Отъехали на пару часов западнее по плохонькой, битой жизнью и временем дороге, свернули на обочину, где лес и луг уже начинали борьбу за место под солнцем, и остановились.
На толстом ковре, заменяющем походную скатерть, Филя торжественно разложил все шесть артефактов из мешка, Кирт присовокупил к ним старый закопченный котел. Принц и его порывался тащить сам, но шитовик отобрал «игрушку», пока у высочества пупок от натуги не развязался.
Мы встали вокруг условно-волшебных вещей, с виду большей частью напоминающих заурядный хлам, и призадумались. Вот они перед нами, семь артефактов, ключей Ольрэна, неизвестно к чему подходящие. Собраны, разложены рядком, а дальше? Трубного гласа с небес не раздалось. Да и, как в мультиках бывало, зависать в воздухе, кружиться и сливаться воедино, образуя нечто, потрясающее воображение, обломки прошлого не спешили.
— Что теперь-то? — поскреб затылок Кирт, почему-то глянув на жреца.
Тот пошевелил пальцами, дескать, чего ты от меня-то хочешь? Я Первоотцу служу, а не Ушедшему. Анафеме вас, еретиков, не предал, этому радуйтесь, а не советов странных спрашивайте.
— Может, их в котел сложить надо? — растерянно предложил Филя.
Сказано — сделано. Сложили. От перемены мест слагаемых сумма не поменялась. То есть никаких чудесных явлений не свершилось. Молчали мы, небеса, Ушедший, местные боги тоже молчали. То ли не знали, что делать, то ли вмешиваться не имели права. Мне почему-то показалось, что вернее последнее. Возникло странное ощущение: будто весь Фальмир в эти минуты выжидающе затаился.
— Давайте их, что ли, сварим в котле? — за неимением иных вариантов обратилась я к родному фольклору.
У нас же как в сказках? Если чудо трансформации срочно нужно, то в кипяток жертву. А там уж как свезет: сварится в крутую или преобразится. Нет, если бы кого из компании живьем в бурлящую воду кидать пришлось, я бы не предлагала, а железки с камнями… Почему бы и нет? Что им сделается-то? Не проверишь — не узнаешь.
— Сварим? — удивился нелепому предложению Керт.
— Вода, огонь, воздух и земля — четыре элемента для связи. Вода — как более надежная, нежели воздух, связующая среда… — протянул задумчиво Шериф.
— Воздух всегда есть, но его недостаточно, значит, остается закапывать, жечь или кипятить, — принялась я озвучивать ход своих мыслей. — Предлагаю, раз нам котел в качестве последнего артефакта выдали, начать с кипячения. Попробуем, подождем, если ничего не получится, перейдем к другим издевательствам над ингредиентами.
Иных дельных версий у компании не возникло. Лошадей распрягли и отвели подальше пастись. Животные не виноваты в дури, взбредающей в людские головы, и страдать, что бы ни случилось, из-за нее не должны. Я, конечно, копытно-лягающихся не очень люблю, но понимаю их к себе отношение и пользу признаю, потому ничего против заботы
