Незадолго до полуночи в дверь постучали и раздалось вежливое покашливание, намекающее на то, чтобы на посетителя обратили внимание.
Меньше всего она ожидала увидеть Анри Реми, маленького нахального типа, который недавно выставил ее за дверь дома Люка. Он стоял перед ней в мятом костюме и явно не спал несколько суток, но шустрые глаза живо бегали по кабинету. Создавалось впечатление, что он все и везде примечает.
Кто его вообще сюда пустил?
— Добрый вечер, — дружелюбно сказал он и слегка улыбнулся.
Алиса скользнула по гостю непонимающим взглядом и вернулась к работе, зашивая горло девушке на столе. Она была в эту смену одна в отделении. Хеннинг приболел и оставил ее за старшую.
Анри зачем-то тронул свой галстук и снова звучно откашлялся, вызвав гулкое эхо под потолком.
— Значит, вы Алиса. И вы были у Янсена в тот день, когда он еще…
— …был жив, — закончила Алиса. — Да, и я помню, как меня выпроводили.
— Я нашел ваши вещи у него… В частности, конспекты и студенческий. Я удивился, узнав, что вы работаете в институте судебной медицины.
— Сюрприз.
Анри продолжал стоять за ее спиной, и его громкое дыхание стало ее раздражать. Сам он, похоже, не собирался начинать разговор или же… ему не хватало смелости.
— В чем причина вашего визита? Хотите вернуть мою зубную щетку?
Стараясь не смотреть на то, что она делает, Анри завел издалека:
— Вещи я привез с собой… Сначала был у вас дома, но ваша соседка сказала, что вы работаете… Я оставил все у нее.
— А сюда тогда зачем приехали?
— Хм… У меня к вам деловое предложение или что-то вроде того. Я нуждаюсь в ваших… услугах.
— Хотите знать, от чего он умер? — ровным голосом поинтересовалась она, делая очередной стежок.
Анри замялся, ему стало неуютно от прямоты Алисы.
— У Люка был рак легких, вы не знали?
Где-то нажали стоп-кадр, и его черты замерли. Переварить услышанное удалось не сразу.
— Он ничего не сообщал, — последовал растерянный ответ. — А… вы-то как об этом узнали?
— Люк сам сказал, — раздраженно бросила Алиса, поворачиваясь к нему лицом. — Теперь понимаете, почему он так торопился с выходом альбома?
— Да… но… — в глубоком ошеломлении забормотал Анри. — Парень, конечно, круглые сутки курил… И кашлял часто… Однако же молчал! Никаких распоряжений, ничего! Я же не врач, черт возьми!
— Тут просто надо было глаза разуть, чтобы понять, что он чем-то болен. А его платки видели? В чем они испачканы?
Анри захлебнулся. Когда она сказала про платки, он вспомнил, что один раз наткнулся в туалете студии на окровавленные салфетки возле урны.
Но как понять, если ничего не знаешь с самого начала?
Алиса отложила иглу и внимательнее пригляделась к менеджеру Люка. Рост — метр с кепкой, что компенсировалось раздутым эго и полнейшим отсутствием внимания к другим. Было даже непонятно, как они с Люком могли быть лучшими друзьями.
— И все же я должен знать наверняка! — выдавил он.
Минута — и Анри окончательно справился.
— Я хочу, чтобы вы сделали вскрытие.
Ей показалось, что он втайне наслаждается своим абсурдным заявлением.
— Мы все еще не знаем официальной причины смерти, в течение этой недели я только и успевал, что отбиваться от прессы. Если выяснится, что это наркотики или какая-нибудь схожая дрянь, то информация должна быть строго конфиденциальной. Я боюсь, что незнакомый врач сольет все этим акулам. Вам я могу доверять. Раз вы говорите, что рак… Я хочу убедиться.
— Это не так просто организовать без бумаг, и мы не больница, — отрезала она, не веря своим ушам.
Похоже, у Анри ехала крыша, раз он просил ее об этом, или он совсем потерял связь с реальностью.
— Я просто хочу видеть его легкие, — отрезал он, даже не слушая ее. — Мне не нужна лишняя бюрократия. Достаточно того, что правду буду знать я. Сколько вам понадобится времени? Или нужны еще какие-нибудь анализы?..
Алиса понимала, что Анри мало соображает в медицинской этике и в том, что просит провести вскрытие студента в последнем семестре. Ни одному врачу в здравом уме не придет в голову продавать причину смерти Люка, потому что это противозаконно. И скорее всего, продюсер это смекнул, просто не хотел ни к кому обращаться по своим меркантильным соображениям.
Мгновение она колебалась, а потом сообщила:
— Мне не нужны никакие анализы. Где тело?
— Внизу, в фургоне. Получится обследовать его тут тайком?
В обычный день при Хеннинге это было бы невозможно.
Но он заболел, и Алиса являлась его единственным ассистентом, а также единственным живым человеком в институте в это время суток, помимо, разумеется, Анри.
Отодвинув полоску грязных жалюзи, она посмотрела на улицу. У обочины действительно припарковался серый фургон, очевидно, со встроенной холодильной камерой. Пару минут она размышляла и все-таки решилась.
— Несите, — был ее ответ. — Я открою вам черный ход.
Похоже, Анри был слегка разочарован такой быстрой реакцией.
Алиса открыла заднюю дверь, то и дело бросая напряженные взгляды назад. Мало ли кому приспичит забежать на работу… Тем временем его люди вытащили из фургона упакованное тело и внесли в кабинет.
То, что она собиралась сделать, являлось серьезным нарушением. Но и ей не хотелось вверять его другому врачу. Поэтому она и вступила с Анри в этот негласный сговор.
Вскоре Люк Янсен уже лежал на ее столе, а продюсер суетился рядом, отдавая какие-то бессмысленные указания.
— Поправьте ему голову… И руку…
Она не слушала его.
Кожа была желтовато-синей, и по всему телу расползлись обширные темные пятна… В волосах поблескивали мелкие кристаллики льда. Люк ли это?
Но ему понравился бы такой поворот.
«А ты мне еще тогда на кладбище сказала, что мы встретимся, к тебе ведь все попадают!» — словно услышала она его насмешливый голос.
Это отдавало полнейшей
