У меня отвалилась челюсть от шока, а Филя презрительно фыркнул, скользнув мимо нас в пещеру, с намерением обследовать будущую жилплощадь, как кот в новое жилье.
– Э-э-э, а в каком смысле дядя? Это твой сын? Зеленый?
Обсуждаемый дракон, смешно ковыляя на коротких, но весьма внушительных лапах, пополз в нашу сторону. Я вжалась спиной в грудь деда, а тот строго произнес, обращаясь к зеленому:
– Она моя! Семья! Трогать нельзя! Иметь нельзя! Хвост отгрызу тебе!
После того как мой статус обозначили такими категоричными рублеными фразами, стало не по себе. Зеленый приблизил ко мне свою огромную, размером с Филю морду и посмотрел словно избалованный ребенок, который, может, и понимает, что говорят, но ему важны лишь собственные желания, а остальное он проигнорирует как несущественное и неважное. Из ноздрей вырвался немного вонючий пар, а потом он прижал свой нос к моему паху, вдыхая мой запах.
Я взвизгнула, а Санренер со всего маху двинул зеленому в лоб, от чего желтые змеиные глазки слегка окосели. Но удар возымел должный эффект, и эта наглая морда… моего дяди убралась подальше, обиженно сопя, а длинный, весьма жесткий хвост чуть не смел нас.
– Да какого… хрена тут вообще происходит?!
Мой вопль заставил деда поморщиться. Он подхватил меня под локоток и потащил в гнездо. Пещера была разделена на две части, судя по всему, для двух сущностей драконов. Одна – голая внутренняя часть горы, испещренная зазубринами от когтей (ну да, прилетел и обернулся, как в прихожей разделся), а вторая – богатая и красивая, застеленная коврами, подушками и покрывалами, напоминала восточный дворец… Вот как раз в эту жилую человеческую половину меня и привели. Санренер помог удобнее устроиться на подушках и нарисовал над столом магический знак. Поверхность завалило едой и напитками – полный восторг. О-о-о, уважаю поесть!
– А я так тоже могу… еду создавать?
– Можешь! Но я не создал ее, переместил. У нас в предгорьях есть деревни и таверны, и мы заключаем договоры с владельцами и в любое время забираем готовые блюда. Их обязанность – проследить, чтобы в положенном месте всегда была вкусная еда…
Хорошо устроились крылатые!
Затем он присел рядом и, внимательно посмотрев на меня, активно жующую фрукт и не забывавшую поделиться едой с побратимом, произнес:
– Заак из одного помета с твоим отцом! В наших кланах с каждым годом рождается все меньше самок, большей частью они предсказуемо становятся зелеными…
– Но почему зелеными?
– Потому, девочка, что своих самок нам не хватает, а мы… Мы огненные, Алев, и огонь не зря гуляет в нашей крови. Нам жизненно необходимо любить и быть любимыми, ради этого мы готовы умереть. Слишком долго живем, малышка, и со временем желание обзавестись потомством становится непреодолимым искушением, острой потребностью. Настолько сильной, что мы идем на… Мы берем во временную пару зеленых самок. Но они, как ты видишь, обладают лишь зачатками разума, и у них нет такого понятия как семья. Родственная память настолько коротка, что знают лишь о родителях… И спариваются даже со своими кровными родственниками. Главное, что их интересует, – это еда и секс. Впрочем, как и многих других…
В семьях красных рождается только один ребенок-дракон за раз, да и то этого чуда приходится ждать слишком долго… Самки зеленых могут принести помет из двух-трех, но лишь один из них, возможно, будет красным и двуипостасным. Мы не можем определить, почему так происходит. Нам приходится зорко следить за своей непостоянной зеленой подругой, пока она выносит наше потомство, чтобы не скинула плод или, родив, не бросила на произвол судьбы… Яйца зеленые не высиживают, а складируют их в общем гнезде, а потом подкармливают всем скопом вылупившееся потомство. Поэтому многие из зеленых драконов даже не знают, кто их истинные родители! А мы точно знаем и помним о них. От нашего союза с зелеными чаще всего рождается один младенец, а иногда – одно или два яйца. Ребенок изначально рождается с двумя сущностями, а те, кто в яйцах… только зеленые и… такие, как есть. Но они и наши дети, какие бы они ни были, и мы их любим. Может, не так сильно и всепоглощающе, как красных, но все же… Мы их растим, а потом они иногда прилетают туда, откуда сделали в небо первый прыжок… И Заак тоже.
Я ошарашено молчала.
– Значит, моя бабушка… зеленая???
Санренер кивнул, скорбно поджав губы.
– Понятно-о-о…
Мы еще долго разговаривали, а потом меня, словно ребенка, погнали спать. Дед сидел возле моей кушетки, заваленной подушками, в которых я соорудила себе «гнездо» и почувствовала, что так гораздо приятнее спать, и гладил меня по голове. Нежно, ласково.
– Спи, моя девочка! Завтра будет новый день, и мы будем учить тебя летать! В моем гнезде устроим праздник – первая самка вылетит из этого гнезда. Моя внучка!
Я приподнялась и чмокнула его в щеку, а потом, укутавшись в одеяло, сонно пробормотала:
– Спасибо, дед, что нашел меня! Я дома и счастлива!
Он молчал очень долго, тяжело дыша, а потом моей макушки коснулись его горячие губы и тихий шепот нарушил тишину:
– Спасибо Стретеру, что ты есть!
***Третий день моих полетов и четвертый – пребывания в драконьей долине закончился неудачно. Для меня! На следующий день после появления в долине мне устроили торжественный вылет из гнезда… Так сказать!
На самом деле полдня меня учили оборачиваться, создавая магический кармашек для одежды, чтобы каждый раз не оставаться голой, а главное, не отвлекаться на переодевание. В первый раз, когда лифчик весьма странным образом обвил мощную шею и чуть меня не задушил, дед чуть не помер от страха. А потом – смеха! Но пытки обучением продолжил. В итоге первый полет свершился лишь к вечеру. Внизу зажгли костры, и красный драконий народ столпился внизу, только семечек не хватало для традиционной картины сельского гулянья, а сверху парили несколько зеленых, которые то дрались, то без смущения совокуплялись практически над нашими головами и, видимо, не сомневаясь, что всем это тоже интересно.
Столпившиеся вокруг мужчины и даже несколько женщин, одетых в легкие летящие рубахи чуть ниже колена и широкие шаровары веселых расцветок, посмеивались над моим смущением от вида над головами.
Затем дед еще раз проинструктировал меня о правилах полета и дал отмашку. Сам же сразу обернулся огромным красным драконом. У меня при виде него захватило дух от красоты и величия, и я даже в ладоши захлопала от восторга. Филя осторожно присел возле стены, хмуро наблюдая, я же повисла на мощной чешуйчатой шее своего деда. Он явно чувствовал себя счастливым. Его большая, немного вытянутая к пасти голова
