Истинную цену этим камням я не знала, но предполагала, что честь рода не позволит Бельфаласу выдавать замуж дочь в чем попало, поэтому и проработала маркетинг. Мне называют цену, я возмущенно кривлю лицо и, забирая камни, пытаюсь уйти. Не торгуются – хорошо, значит, мне в другое место. Но здесь меня остановил насмешливый голос гнома:
– Светлейшая, я удвою цену, но дороже здесь никто не даст. Город слишком маленький, и таких денег, как у меня, ни у кого нет.
Я повернулась и, вытащив половину заранее приготовленных камешков, выложила их на прилавок. Гном удивленно на меня уставился, но промолчал. Наконец кивнул и вышел в соседнюю комнату. Через пару минут он вернулся с увесистым кошельком и протянул его мне:
– Ну что, светлейшая, пересчитывать будете?
Я заглянула внутрь и, прикинув золотое содержимое на глаз, ответила:
– Нет, уважаемый, не хочу оскорблять вас недоверием. Спасибо.
Кажется, с благодарностью перестаралась, потому что гном пришел в замешательство. Эх, светлые зазнайки!
Потом в городе купила овса для Росы и, пока та неторопливо ела, я раздумывала, что делать дальше. С одной стороны, оставшись в городе, сильно рисковала, ведь Светлый Лес слишком близко, а значит и погоня недалеко, но ночевать на улице было страшно. Все же ужас от возможного преследования победил. Как только Роса поела, я купила еды и, не обращая внимания на любопытных окружающих, направилась из города дальше. Пора привыкать к кочевой жизни. Пока не обрету свой дом, так и придется скитаться, все время опасаясь, что меня найдут и вернут Бельфаласу.
Глава 9Три дня мы с Росой пылили под палящим солнцем и изредка сворачивали в кусты, за пригорок или в лес, завидев или услышав приближающихся путников. Поздняя весна радовала сухой погодой, поэтому мы бодро делали длинные дневные переходы, а потом, спрятавшись среди деревьев или в каком-нибудь тихом, укромном местечке, ночевали. Три ночи я спала в полглаза, все время опасаясь нападения либо животных, либо двуногих. В свете костра читала краденые книги, чтобы отвлечься, а на утро снова выдвигалась в путь. Три дня мне везло – не встретила ни одного своего сородича.
На четвертый день наша дорога свернула в густой лес и криво запетляла между деревьев, огибая овраги и естественные ложбины, изобилующие мелкими ручейками и неопасной живностью. Хотя именно к ней я относилась с весьма большой осторожностью, так как местные зверюшки, в отличие от растительности, были совершенно мне незнакомы. Ориентировалась только по размеру – сможет «это» меня съесть или нет. Место для ночевки я выбрала, как только попалось наиболее удобное. Разожгла маленький костерок, а потом сложила в котелок крупу и мясо и присела к огню, радуясь теплу и веселому треску веток. Огонь стал моим лучшим другом наравне с красавицей Росой.
Каша бурлила и набухала, восхищая обоняние ароматными запахами, и, наконец, я принялась с наслаждением ужинать. Затем вымыла в небольшом ручейке котелок, налила в него воды и вернулась к костру, намереваясь заварить чаю из трав, о которых успела узнать благодаря Галдору. Повесила котелок над костром и глядела на огонь, поджидая «десерт». Вот уж точно, что на огонь, воду и чужую работу можно смотреть бесконечно.
Неожиданно Роса запрядала ушами и, фыркнув, пододвинулась ко мне. Послышался топот копыт, скрип колес и человеческие голоса – кто-то расположился выше оврага. Через пару минут, когда я собрала свои пожитки, залила отваром костер, закуталась в плащ и, прислушиваясь, уставилась в сумерки, на краю оврага показалась пара мужских голов. Путники быстро осмотрелись и, встретившись со мной взглядом, насторожились. Я тоже судорожно вцепилась в повод Росы и была готова в любой момент вскочить в седло и рвануть прочь. Одна голова исчезла, а через полминуты появился мужчина с густой длинной черной бородой, в которой виднелись седые нити.
– Простите, светлейшая, что нарушили ваш покой и прервали ужин, – поклонился мне хозяин солидной бороды. – Если не побрезгуете, могу предложить вам свой очаг и ночлег в кругу моих родственников и спутников. Мы торговцы из Оверета, едем в Дачарин на ярмарку.
Я тихонько выдохнула: вроде бы ничего условно опасного мужик собой не представляет, эльфов почитает. Нарисовала на лице едва заметную улыбку и коротко кивнула:
– Благодарю вас, уважаемый, с удовольствием приму ваше приглашение.
Взяв Росу под уздцы, я вывела ее из оврага и, обогнув его по дуге, вышла к небольшому обозу, состоящему из четырех повозок. Вокруг них суетились люди: три женщины под присмотром десяти крепких мужчин. Бородач оказался главным. Сначала я даже обрадовалась, что встретила людей, а потом, вспомнив, что сама теперь беглая эльфийка, а люди тоже бывают сродни бешеным зверям, ненадолго настороженно остановилась, ожидая, что будет дальше. Бородач еще раз коротко поклонился и вежливо произнес, с любопытством рассматривая:
– Меня зовут Йорэт из Оверета, светлая эла. Скоро наши хозяйки приготовят ужин, и мы будем рады, если вы окажете честь отужинать с нами.
– Благодарю вас, уважаемый Йорэт, но я уже поела перед вашим приходом. Хотя с удовольствием выпила бы горячего отвара в компании и послушала рассказы о том, где вы бывали и что видали.
Сразу заметила, что мое предложение людям понравилось, видимо, им льстило, что светлая эльфийка, априори высокомерная, заинтересовалась их обществом. Через час мы сидели возле костра и наблюдали за спорой работой женщин, которые разносили еду, а мне подали горячий ягодный напиток. Грея руки о деревянную кружку, я с интересом слушала Йорэта и его спутников, которые степенно, обстоятельно вели беседу о том, по каким ходили дорогам и где теперь слишком опасно торговать из-за участившихся нападений нечисти или вампиров. О ценах на товары и просто о людях и нелюдях.
Впервые на Лайвосе я почувствовала себя хорошо и уютно, сидя рядом с бородатыми мужчинами и дородными женщинами, которые жили просто, но в согласии с собой и своей совестью. Уходило в ночь многодневное напряжение и усталость. Рядом с ними я отогревалась душой, чувствуя какое-то внутреннее родство.
– Эла, позвольте сказать вам? За все годы моих странствий первый раз встречаю светлую эльфийку, согласившуюся разделить очаг с простыми людьми. Только не поймите превратно, я вовсе не хочу оскорбить вас, но вы другая и непохожи на светлых. Ваши соплеменники слишком холодные,
