– А у нас в бюро все говорят «тупая хуита», – оживилась Ева: разговор наконец-то пошёл о жизненно-понятном.
– Орфографию надо знать! – заявил раввин с апломбом. – Что касается эпитета, то эпитет уместен там, где возможен и противоположный. Например, «тупоумное существо». Поскольку можно сказать «остроумное существо», эпитет возможен. Или – острая шутка и тупая шутка. Но нельзя же сказать «острая хуета». И «остроумная хуета» тоже сказать нельзя.
– Почему нельзя? Бывает же! – Ева потянулась на сене, хрустнув позвонками. – У нас есть чертёжница, вот она часто несёт всякую хуиту…
– Хуету, – на автомате поправил Карабас, думая, чего же ему больше хочется – пожрать или всё-таки ещё разочек повторить.
– Да поняла я! Я про то, что она смешная. Та хуета. Или эта.
– Смешная не значит остроумная… – начал было раввин, но вовремя сдержался. – Давай-ка я всё-таки закончу. В общем, я окунул тебя в пруд. Там было нужное количество дождевой воды. После этого ты стала еврейкой. И чип заткнулся.
– То есть я теперь эта самая… еврейка? – удивилась Ева. – И что я должна при этом чувствовать?
– Ну что ты чувствовала только что? – осведомился раввин.
– Это пожалуйста, – с готовностью предложила Ева, привставая.
– Да погоди ты… В общем, я рассудил так. Не знаю, еврейка ли ты с точки зрения Всевышнего…
– Кого-кого? – не поняла поняша.
– Говорю же – не спрашивай! – Карабас рассердился. – В общем, есть такой. Что-то типа Дочки-Матери, только лучше и для евреев. Евреи любят всё самое лучшее.
Ева приняла последнюю фразу на свой счёт и картинно потупила глазки.
– Ну так вот, не знаю, что он там про тебя думает. Но лично для меня ты еврейка.
– То есть ты меня будешь всё время трахать? – догадалась поняша.
– И это тоже, – признал Карабас. – И пусть кто-нибудь только попробует…
– Я так ни с кем из наших и не попробовала, – сказала поняша с едва заметной ноткой разочарования в голосе.
– Та-ак… – раввин сделал небольшую паузу, копаясь в голове рыжей красотки. – Если на тебя Напси нечаянно нагрянет, он у меня собственными яйцами поужинает, – пообещал Карабас почти серьёзно. – И Пьеро тоже пусть лапы не тянет. Ты вся моя, и этим я горжусь, – закончил он подозрительным по ямбу тоном. – Тебя я лаской огневою и обожгу и утомлю. В хвост и в гриву. Ну то есть в рот и в попу…
– О! – обрадовалась поняша, вскакивая и разворачиваясь крупом. – Ну так чего же мы ждём?!
Глава 60, в которой наш пилигрим делает несколько знакомств, приятных и не очень, но во всех случаях – непродолжительных
20 ноября 312 года от Х.
Директория. Исторический центр – Малый Пригородный район, ул. Рабиновича, д. 2, корп. 1, кв. 13. – Институт Трансгенных Исследований.
Ночь.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Следует признать, что отношение к т. н. позорным основам не является предрассудком и опирается на наблюдаемые факты. В особенности это касается вопроса о власти. В самом деле, имеющиеся в нашем распоряжении данные свидетельствуют о том, что любое сообщество, возглавляемое волком, достаточно быстро приобретает черты криминального, вне зависимости от своих первоначальных целей. Так, одна из самых опасных банд, действовавших на территории нашего ООО – «Книжники», – начинала в качестве районной библиотеки, руководить которой назначили волка, ошибочно принятого за шакала. Точно так же, по нашим сведениям, любое предприятие, возглавляемое удодом, рано или поздно разваливалось с максимальным вредом для его участников, а также и всех, имевших с ним дела. Что касается сообществ ментовских, то о них нет достоверных данных, поскольку попыток использования ментов в качестве руководителей не предпринималось.
Приложение 2 к документу «Кадровая политика / 304». Статистическое бюро при Ревизионной Комиссии ООО «Хемуль», и/н 4924-5С. (Для служебного пользования).
Дождь, зарядивший с вечера, к ночи разбушевался вовсю. Вода была везде – падала с неба, пучилась и фонтанировала из жерла водостока, злобно шипела на решётках ливневой канализации. Одичалый ветер гнул водяные струи так, что, казалось, капли летят лежевесно. Слабенькая котовая шкурка промокла насквозь, шёрстка слиплась и висела скверными клоками.
– Не весна, – сказал интеллигентного вида опоссум в белой панамке, когда-то легкомысленно-задорной, а теперь мокро-обвислой.
– Эт’точно, – согласился Базилио, клацая зубами с холодрыги.
– Безобразие, – пожаловалась мелкая крыска, пытающаяся вжаться в узкое пространство под балкончиком, где было относительно сухо. – Уже час ночи! Мы замёрзнем!
Базилио повысил температуру тела на два градуса. Потом подумал и полградуса всё-таки отыграл назад.
– Если это цивилизация, ну её в хуй такую, – сказал он себе под нос.
Увы, это была именно цивилизация. По-своему осмысленная, но довольно-таки беспощадная.
Спервоначала-то у кота всё шло более-менее. Из Евска он выехал без приключений. Почтовая карета катила ровно и споро. Рыжие бурбулисы, к которым кот подсел со своим интересом, недолго запирались. И довольно скоро признали, что, помимо фольклора, они занимаются ещё и артефактами, попадающимися у живущих вблизи Зоны крестьян. Добрые селяне, не имея каналов сбыта, охотно продавали попавшие в их лапы ценности по умеренным ценам. Добычу бурбулисы переправляли в Директорию, прикрываясь официальными экспедиционными документами, освобождающими от досмотра. Кот про себя подумал, что рыжемордые вполне могли быть ещё и внештатными сотрудниками какой-нибудь директрийской структуры, но озвучивать это не стал.
В найме банды они, естественно, не признались, но к содержимому подсумка Базилио проявили отчётливый интерес. Когда же лисы поняли, что кот не намерен оскорблять их публичными подозрениями, то уже конкретно предложили продать гвоздь. Кот решил не отказываться и потребовал сразу пятьсот, а также прикрытие при въезде и профессиональную консультацию по остальным артефактам. По довольным рожам бурбулисов он понял, что сильно продешевил. Но не особо огорчился: отсутствие проблем с таможней было для него важнее.
Въехали безгеморройно. У бурбулисов имелась бумага от некоего Историко-Этнографического Общества. Увидев которую, таможенные крысы сразу поскучнели и в багаже шариться не стали. Что касается кота, то хватило простого «этот с нами».
Директория кота не то чтобы поразила, но впечатление произвела. Впервые в жизни он попал в настоящий большой город.
Где-то полчаса ушло на одну только езду через пригороды. Потом началась собственно Директория – огромные шести-семиэтажные дома, широкие улицы, потоки экипажей. И свет, свет, свет. Светилось буквально всё – окна, фонари, рекламные щиты, вывески, светофоры, дорожные знаки. Даже деревья были обвиты и увешаны гирляндами маленьких лампочек. Когда же почтовая карета выехала на Новый Арбат, у кота зарябило в окулярах – столько разноцветного сияния шло со всех сторон. Базилио невольно вспомнил каменные коридоры Подгорного Королевства с их ровным, ярким, но скучным освещением – и ощутил нечто вроде зависти.
Путники вышли на углу проспекта, возле мюзик-холла. Бурбулисы направились в заведение с вывеской на французском – «Jean-Jacques». Внутри оказался бар, где бокальчик кьянти стоил двадцать сольдо. Вино, правда, было неплохим. Кроме того,
