– Пусть так, но большинство новых де Клермонов – взрослые мужчины и женщины! Значит, нам для этого придется ехать в Сет-Тур?
Соображала я с трудом. Как Мэтью и обещал, ночью заботу о детях он брал на себя, но из-за их кормления я спала урывками, просыпаясь через каждые несколько часов.
– Либо туда, либо в Иерусалим, – ответил Мэтью, продолжая наш разговор.
– Только не в Иерусалим. Ехать туда в декабре? Ты никак тронулся умом? – Изабо, словно призрак, умела появляться бесшумно. – Там сейчас от паломников не протолкнуться. И потом, близнецов нужно крестить дома, в церкви, которую строил их отец, а не в Лондоне. Обе церемонии можно провести в один день.
– В данный момент, Maman, наш дом здесь, – угрюмо ответил матери Мэтью. Он все больше уставал от постоянного вмешательства бабушек. – Если понадобится, Эндрю готов окрестить их здесь.
Филипп, с первых дней обнаруживший чрезвычайную восприимчивость к быстрой смене отцовского настроения, тоже нахмурил личико и взмахнул ручонкой, словно требуя меч, чтобы вместе с отцом побеждать врагов.
– Тогда едем в Сет-Тур, – сказала я.
Пусть Эндрю Хаббард и перестал быть для меня вечной занозой в боку, я не горела желанием отдавать ему роль духовного наставника наших детей.
– Ну, если ты так решила… – пожал плечами Мэтью.
– Ты пригласишь Болдуина?
Я знала, что Мэтью сообщил Болдуину о рождении близнецов. Тот прислал мне роскошный букет цветов и зубные кольца для Ребекки и Филиппа, сделанные из серебра и кости. Зубные кольца были весьма распространенным подарком новорожденным, однако в данном случае Болдуин с достаточной прямотой напомнил о вампирской крови в жилах малышей.
– Возможно, приглашу. Но не будем беспокоиться об этом сейчас. Слушай, почему бы тебе не прогуляться с Сарой и Изабо? Вышла бы из дому, ноги бы размяла. Если орава проголодается, у нас полным-полно сцеженного молока.
Я согласилась с предложением Мэтью, хотя меня не оставляло тревожное чувство, что меня и малышей помещают на громадную шахматную доску де Клермонов и делают это игроки, привыкшие веками разыгрывать свои партии.
В последующие дни – теперь мы вплотную готовились к отъезду во Францию – тревожное чувство лишь усиливалось. Обилие разговоров вполголоса отнюдь не способствовало моему душевному покою. Но мои руки были постоянно заняты близнецами, и времени на раздумья о семейной политике попросту не оставалось.
– Естественно, я пригласил Болдуина, – сказал Маркус. – Его присутствие необходимо.
– А Галлогласа? – спросил Мэтью.
Он послал племяннику фотографии близнецов, добавив внушительный список прозвищ, которые успели у них появиться. Мэтью сообщил Галлогласу, что ему выпала честь быть крестным отцом Филиппа. К тому же малыш носил одно из его имен. Казалось, Галлоглас откликнется. Но тот хранил молчание.
– Дай ему время, – посоветовал Маркус.
Однако с некоторых пор время перестало быть союзником Мэтью, и он не ждал, что оно вдруг вернется на его сторону.
– От Бенжамена пока никаких посланий, – сообщил Фернандо. – Снова ушел на дно.
– Ну где он прячется, черт побери?! – не выдержал Мэтью, запуская пальцы в волосы.
– Мэтью, мы прилагаем все силы. Но Бенжамен даже в свою бытность человеком любил укромные норы.
– Если сейчас нам не добраться до Бенжамена, сосредоточим внимание на Ноксе. Его гораздо легче выкурить, чем Герберта, а они наверняка поставляют сведения Бенжамену. Я в этом уверен и хочу получить подтверждение.
Мэтью знал: он не успокоится, пока всякий, кто представляет угрозу для Дианы или близнецов, не будет найден и уничтожен.
– Ты готова немного попутешествовать? – Маркус пощекотал подбородок Ребекки, и ее ротик сложился в красивую букву «О» – признак счастья. Она обожала старшего брата.
Пока я возилась с малышами, старший ребенок куда-то исчез. Казалось бы, чего проще: собрались и поехали? Но наш отъезд превратился в логистический кошмар, в чем-то сравнимый с отправкой воинского контингента на фронт.
– А где Джек? – устало спросила я.
– Пошел выгулять своего зверя перед дорогой, – ответил Фернандо. – Раз уж мы заговорили о зверях, где Корра?
– Надежно засунута внутрь.
Однако и здесь все было не так просто. Появление близнецов повергло Корру в беспокойство и уныние. Ей вовсе не улыбалось ехать во Францию внутри меня. Я и сама не радовалась такому соседству. Было так приятно вновь почувствовать себя единственной хозяйкой тела.
Громкий лай и появление величайшей в мире живой швабры возвестили о возвращении Джека.
– Джек, мы и так тебя заждались! – крикнул Маркус, и Джек подскочил к нему; Маркус передал ему ключи. – Думаю, ты сумеешь без приключений довезти Сару, Марту и твою бабушку до Франции?
– Разумеется, – лаконично ответил Джек.
Он нажал несколько кнопок на автомобильном брелке, распахнув дверцы второй большой машины. Только там вместо детских кресел стояла собачья кровать.
– Возвращение домой – это всегда волнующий момент, – сказала Изабо, беря Джека под руку. – Мне это напоминает времена, когда я поехала из Константинополя в Антиохию. Филипп попросил меня взять шестнадцать повозок. Дороги были ужасными и вдобавок кишели разбойниками. Самое трудное путешествие в моей жизни. Сплошные опасности. Смерть скакала рядом. Но я с удовольствием вспоминаю ту поездку.
– Насколько помню, ты лишилась большинства повозок. – Мэтью мрачно посмотрел на мать. – И лошадей тоже.
– Не говоря уже о чужих денежках, которые у тебя тоже умыкнули, – добавил свою порцию воспоминаний Фернандо.
– Я потеряла всего десять повозок. Остальные шесть доехали в прекрасном состоянии. Что касается денег… заурядная реинвестиция, – с нескрываемым высокомерием парировала Изабо. – Не слушай их, Джек. По дороге я тебе расскажу о своих приключениях. Это скрасит монотонность поездки.
Фиби с Маркусом уселись в одну из его роскошных синих спортивных авто. Внешне машина выглядела очень английской, словно предназначалась для Джеймса Бонда. Я начинала ценить достоинства двухместных машин. Мне бы тоже хотелось провести девять часов пути наедине с Мэтью.
Маркус и Фиби двигались на максимальной скорости. Им не требовалось делать частые остановки, чтобы помыть малышей, поменять подгузники и накормить вечно голодные рты. Неудивительно, что вечером, когда мы добрались до Сет-Тура, парочка стояла на ярко освещенных ступенях вместе с Аленом и Виктуар, приветствуя наше возвращение домой.
– Мадам Изабо, милорд Маркус сказал мне, что празднества соберут целый дом гостей, – сообщил Ален, поздоровавшись с хозяйкой.
Его жена Виктуар пританцовывала от волнения. Увидев дорожные люльки, она бросилась помогать.
– Да, Ален. Все будет как в старые времена. Для мужчин мы поставим койки в амбаре. Вампирам холод нипочем, а остальным придется привыкать, – невозмутимо сказала Изабо.
Отдав Марте перчатки, она тоже пошла помогать с малышами. Близнецы были плотно укутаны и максимально защищены от ноябрьского холода.
– Согласись, Виктуар, милорд Филипп и миледи Ребекка – самые прекрасные создания, которые ты видела.
Виктуар могла лишь громко охать и ахать, но Изабо сочла такой ответ достаточным.
– Вы позволите заняться детским багажом? – спросил Ален, заглядывая в плотно набитый багажник машины.
– Это было бы замечательно, Ален, – ответил Мэтью.
И Ален деловито принялся вытаскивать из багажника
