– Е-четыре, – сказал Мэтью.
– Центральная вариация. Очень смело с твоей стороны. – Хэмиш подвинул одну из белых пешек.
– Ты же согласился на ферзевый гамбит, – спокойно заметил ему Мэтью. – Чего же ты ждал?
– Не такой перемены в манере игры. Когда-то ты упорно отказывался ставить королеву под удар. Сейчас ты это делаешь в каждой партии. Это явный перекос в стратегии, – хмуро сказал Хэмиш.
– В прошлый раз королева действовала замечательно, – шепнула я Мэтью на ухо, и он улыбнулся.
Когда Хэмиш уехал, Мэтью попросил меня почитать ему вслух. Для нас это стало ритуалом. Мы садились перед огнем. За окнами падал снег, а в руках у меня была одна из любимых книг Мэтью: Абеляр, Марло, Дарвин, Торо, Шелли, Рильке. Часто губы Мэтью двигались. Он вслед за мной повторял слова, доказывая мне и самому себе – последнее было куда важнее, – что его разум сохраняет прежнюю цельность и остроту.
– «Я – дочь стихий воды и тверди, / Любимое дитя небес», – читала я, держа в руках потертый экземпляр «Освобожденного Прометея» Шелли, куда, помимо поэмы, входили и стихи.
– «Свободно прохожу сквозь океан и лес, – прошептал Мэтью. – Меняюсь вечно, но не знаю смерти»[67].
После визита Хэмиша число обитателей Ле-Ревенана постепенно стало увеличиваться. Мэтью пригласил Джека вместе с виолончелью. Джек часами играл Бетховена. Музыка положительно действовала не только на моего мужа. Ребекка всегда затихала и погружалась в сон.
Мэтью набирал силы, хотя до настоящего выздоровления было еще далеко. Спал он урывками. Я пристраивалась рядом, надеясь, что малыши не проснутся. Я помогала Мэтью мыться и одеваться. Он принимал мою помощь, хотя в такие моменты откровенно ненавидел и себя за слабость, и меня за то, что я это вижу. Порой мне становилось невыносимо смотреть на его усилия. Тогда я сосредоточивалась на какой-нибудь зарубцевавшейся ране. Я знала: как и тени Хелма, эти шрамы никогда не исчезнут бесследно.
Нас приезжала навестить Сара. Лицо ее всегда было встревоженным, однако на этот раз предметом теткиных тревог оказалась я.
– Сколько магии ты вбухиваешь в себя, чтобы держаться на ногах?
Привыкшая жить среди вампиров, издали слышавших каждый шепот, Сара задала свой вопрос только тогда, когда я пошла проводить ее до машины.
– Я прекрасно себя чувствую, – заявила я, открывая дверцу.
– Мой вопрос был не об этом. Я вижу, что внешне все обстоит прекрасно. Это-то меня и пугает, – призналась тетка. – Так ты долго не протянешь. А кончиться все это может очень печально.
– Не выдумывай, – сказала я, не желая продолжать разговор в таком ключе.
– Когда ты свалишься, это станет горькой правдой, – возразила Сара. – Повторяю: так ты долго не протянешь.
– Как ты помнишь, Сара, семейство Бишоп-Клермон специализируется на достижении невозможного. – Я захлопнула дверцу, оставив тетку наедине с ее возражениями.
Но я недооценила Сару. Она сменила тактику. Ровно через сутки после ее визита к нам пожаловал Болдуин. Он приехал без приглашения и без предупреждения.
– Твои дурные привычки неистребимы, – заявила я, вспоминая его прошлогоднее появление в Сет-Туре, когда с первых же минут он стал наводить свои порядки. – Еще один подобный сюрприз с твоей стороны – и я окружу замок таким количеством заклинаний, что они отпугнут даже четырех всадников апокалипсиса.
– Их не видели в Лимузене со времени смерти Хью. – Болдуин поцеловал меня в обе щеки, успев оглядеться и принюхаться.
– Мэтью сегодня не принимает гостей, – сказала я, отходя в сторону. – У него была тяжелая ночь.
– Я приехал не к нему. – Орлиные глаза Болдуина впились в меня. – Хочу тебя предостеречь: если ты не прекратишь наплевательски относиться к себе, я возьму дело в свои руки.
– У тебя нет…
– Нет прав? Есть. Ты моя сестра. Твой муж в данный момент не в состоянии следить за твоим здоровьем. Поэтому либо начинай это делать сама, либо пожинай последствия.
Я хорошо помнила безапелляционный тон Болдуина.
Некоторое время мы вели поединок глаз. Убедившись, что я не опускаю головы и не отворачиваюсь, он вздохнул:
– Диана, все достаточно просто. Судя по твоему запаху, тебя хватит самое большее еще на неделю. Потом ты свалишься. Если это случится, вампирские инстинкты Мэтью потребуют забыть обо всем и защищать свою истинную пару. Ему уже будет не до выздоровления, а для него это сейчас – самое главное дело. – В словах Болдуина был резон. – Ты замужем не просто за вампиром, а за вампиром, страдающим бешенством крови. Добавь к этому склонность Мэтью опекать и оберегать всех подряд. Лучшая стратегия поведения с таким мужем – не давать ему повода думать, будто тебе грозит опасность и ты нуждаешься в его защите. Позаботься о себе, – продолжал Болдуин. – Это нужно делать всегда, а сейчас – особенно. Твой здоровый и счастливый вид благотворно подействует и на разум Мэтью, и на его тело. И принесет больше пользы, чем кровь Изабо или музыка Джека. Мы поняли друг друга?
– Да.
– Я очень рад. – Губы Болдуина сложились в улыбку. – И не забывай отвечать на электронные письма. Я тебе их шлю. Ты не отвечаешь. Это начинает раздражать.
Я молча кивнула. Я боялась, что, стоит мне открыть рот, я не сдержусь и откровенно выскажу Болдуину, куда он может засунуть свои электронные письма.
Болдуин все-таки заглянул в большой зал, где дремал Мэтью. Он неуклюже пошутил, что с таким братом не повоюешь и не подерешься. Затем, к моему великому облегчению, Болдуин уехал.
Выполняя обещание, я включила ноутбук.
Письма исчислялись сотнями. Бо́льшая их часть была из Конгрегации. От меня требовали объяснений. Остальные содержали распоряжения Болдуина.
Я опустила крышку ноутбука и вернулась в большой зал к Мэтью и детям.
Через несколько дней после визита Болдуина я проснулась среди ночи от странного ощущения. Мне показалось, будто холодный палец движется вверх по моей спине, к стволу дерева на шее.
Палец двигался рывками. С шеи он переместился на плечо, туда, где остались очертания стрелы богини и звезда, которой меня наградила Сату Ярвинен.
Затем палец медленно опустился вниз, к дракону, обвивавшему мои бедра.
«У Мэтью снова заработали руки!» – успела подумать я.
– Первое, чего касаются мои руки, – твое тело. Иного я не представлял, – сказал Мэтью, сообразив, что разбудил меня.
Я едва могла дышать. Горло перехватило, и все слова застряли внутри, но они отчаянно просились наружу. На помощь пришла магия. Как уже не раз бывало, под кожей появились мерцающие буквы.
– Цена магической силы.
Рука Мэтью обхватила мою. Его большой палец трогал появляющиеся слова. Движения эти поначалу были довольно грубыми и хаотичными, но с каждым прикосновением к моей коже они становились все ровнее и увереннее. Мэтью, конечно же, видел перемены во мне. Понимал, что я стала Книгой Жизни, однако молчал вплоть
