– Довольно, барон! Выйдем к редутам, немедля! Ханс, зовите полковника Ларса Торденшельда! – приказал он писарю, и тот со всех ног бросился к двери.
Полковником Ларсом оказался тот самый офицер, что разговаривал с Нильсеном у подъёмного моста. С ним пришло и с десяток солдат, недобро на нас посматривающих. Даже невозмутимый прежде Кузьмин обратил моё внимание на манёвры гвардейцев с алебардами. Белов также напрягся, с тревогой посматривая на усачей.
– Спокойней, ребята. Нам ничего грозить не может, мы же гости, – попытался я успокоить товарищей.
– Что-то рожи ихнеи о том не кажут нам, – заворчал Тимофей, оправляя пояс на кафтане.
Сехестед между тем о чём-то оживлённо беседовал с Нильсеном и Торденшельдом. Наконец, Матс приблизился к нам:
– Ганнибал желает устроить небольшой турнир. Он хочет испытать ваше оружие немедленно.
Едва я обернулся к своим друзьям, как Нильсен добавил:
– Олаф мне рассказывал, как вы обстреляли лодки с его людьми в фиорде. Он говорит, что вы достали их на весьма дальнем расстоянии. Это так?
Я кивнул, после чего Матс увлёк нас за собой, и мы прошли по дорожке, разделявшей сад на симметричные участки, по направлению к валу редута. Там солдаты незамедлительно принялись сооружать некую конструкцию, которая, по всей видимости, должна была стать мишенью. Увенчав свои труды нахлобученной на вершину сооружения шляпой с перьями, гвардейцы разошлись, довольные своей работой. В центре конструкции я заметил непощажённую врагом и временем кирасу, что приволок один из солдат.
– Это голландский мушкет полковника, – сообщил Матс, когда Торденшельд приказал гвардейцам снарядить оружие.
Вскоре Ларс уложил ствол на установленные заранее сошки, прицелился, и вслед за сухим щелчком громыхнул выстрел. Фигура полковника вмиг окуталась дымом.
– Этот человек, Ларс, – любимчик Ганнибала. Он будет начальником королевского войска в Норвегии. И ополчения тоже, – продолжал информировать меня Нильсен.
– Похвально, Ларс! – воскликнул Сехестед, когда гвардейцы заканчивали поправлять покосившуюся мишень.
Оглядевшись, мы с Беловым нашли лишь одно подходящее место для стрельбы из карабина – пригорок, откуда начинались ряды садовых деревьев. Я прикинул расстояние, оттуда до мишени было не более семидесяти метров – сущая безделица для ангарки.
– Брайан, надо попасть раза три. Справишься?
– Спрашиваешь! – воскликнул Белов. – Я пошёл.
Датчане с немалым удивлением наблюдали за удаляющимся ангарцем. Полковник даже недоумённо спросил, куда это он, мол, направился? А вскоре Брайан поднял руку, сигнализируя о готовности к стрельбе, и я, с трудом разогнав наблюдателей с линии огня, дал ему отмашку. Первым выстрелом Белов здорово покачнул конструкцию мишени, залепив пулей в кирасу, отчего та с жалобным звоном отлетела в сторону. Тут же последовал второй выстрел, сбивший шляпу с мишени, дурацкие перья разлетелись в стороны. Третьим выстрелом ангарец повалил мишень набок, вырвав одну из её стоек. Притихшие поначалу гвардейцы разразились воплями восторга, а полковник нетвёрдой походкой направился к Белову, который уже шёл обратно. Сехестед же потрясённо смотрел на мою ухмыляющуюся физиономию.
– Ну что, съел? Вот тебе и голландский мушкет, етить-колотить! – негромко проговорил я.
Матс Нильсен одобряюще похлопал меня по плечу и сказал:
– Ганнибал отчаянно ругался сквозь зубы. Стало быть, ему жутко понравилось!
Вскоре к нам подошёл раскрасневшийся Торденшельд, сопровождавший его переводчик обратился ко мне, без нужды понукаемый Ларсом:
– Господин полковник говорит, что ему необходимо испытать лично тот мушкет, из которого стрелял господин Брайан.
Кузьмин тем временем показывал Сехестеду, явно увлёкшемуся своим подарком, принципы работы с револьвером на примере своего «песца». Вскоре лужайка вновь окуталась пороховым дымом. Полковник Торденшельд удивительно быстро, интуитивно, понял, как работает ангарский карабин, и уже неплохо стрелял, посылая одну за другой пули в несчастную кирасу. Этот доспех окончательно добил сам Сехестед, испытывая дареный револьвер. После чего дипломат потребовал у Ларса, чтобы тот снял броню у одного из гвардейцев, пообещав после выдать новую кирасу. Стрельбы продолжилась, покуда я, заметив непредвиденный расход боеприпаса, аккуратно предложил заканчивать с испытаниями.
– А то копенгагенские красавицы будут носик воротить от запаха пороха, что идёт от такого красивого замка, – пояснил я, вызвав улыбки у датчан.
Но полковнику всё равно пришлось дарить карабин, иначе у Ларса случился бы нервный срыв. Торденшельд не желал выпускать ангарку из рук. Потом мы все вместе собирали гильзы, даже сам Ганнибал с удовольствием помогал нам, выуживая из жухлой травы металлические цилиндры. Попутно я объяснял, что всё же будет удобнее собирать их, просто вытаскивая пальцами из ствольной коробки. Но для этого надо будет затвор тянуть на себя более плавно. Датчане уже знали, что гильзы можно зарядить и использовать ещё раз.
Был у нас и ещё один револьвер, но он предназначался в подарок королю Кристиану при личной встрече.
– Эдак мы всё оружие раздарим, а нам отдарки будут? – поинтересовался у меня Тимофей.
Кстати, да, пора вернуться к разговору с Сехестедом, и я, подозвав местного толмача, обратился к дипломату:
– Господин Сехестед, мы можем поставить вам пять сотен наших ружей. Я знаю, что вы будете наместником в Норвегии…
– Я уже наместник, – заметил Ганнибал.
– Отлично, вашим солдатам пригодится наше оружие в войне со шведами, – сам себе я напоминал менеджера по продажам.
– Думаете, скоро будет новая война? – прищурился датчанин. – Откуда вам это известно? Хотя да, вы правы – война будет. Кристиан желает вернуть Швецию под датскую корону, пока правит Кристина.
– Разве не Оксеншерна у руля страны?
– Пока да, но сама Кристина не скрывает своей антипатии к этому человеку – у неё сейчас много молодых советников, – проговорил Сехестед, почувствовавший нужный тон беседы. – К тому же Кристина полагает, что она разбирается в политике.
– Я думаю, Кристиан разбирается в ней гораздо лучше, – добавил я пробную каплю лести.
– Вы правы, барон, по сравнению с этой самовлюблённой пустышкой Кристиан смотрится куда умнее! – воскликнул Ганнибал, обернувшись на Торденшельда, который шёл к нам, поигрывая гильзами на широкой ладони.
– Барон, вы говорили, что эти штуки можно снаряжать по новой? – задорно спросил Ларс, показывая своей широкой улыбкой на удивление белые и красивые зубы. – Хотелось бы мне это сделать! Чёрт возьми, я безумно рад, что вы готовы продать нам такое оружие!
– Кстати, о деле: что вы хотите получить взамен? Серебро или товары? – посмотрел на меня Сехестед. После того, как я покачал головой, он нахмурился: – Так чего же вы хотите, барон? Вы же не подарите нам ваши мушкеты? У вас же наверняка есть задание, которое вам поручил ваш князь, – проговорил Сехестед с ноткой нетерпения.
– Да, конечно! – воскликнул я. – Моя первейшая задача состоит в том, чтобы я добыл для нашей державы клочок земли в Европе для торговой миссии и посольства.
– И где вы намерены приобрести землю? – удивился Сехестед. – Европа сейчас представляет собой
