– Ну, зачем ты так! – Я покачал головой и, отложив томик, сел, свесив ноги со своего лежака. – Коба парень хороший.
– Но есть-то мне что-то надо, – парировало существо.
– Ты гномами питаться вздумал? – напрягся я, но чудище мотнуло огромной башкой.
– Эмоциями я питаюсь. Я же фантомное существо, сгусток силы, твоя ментальная проекция. Твоя самая сильная эмоция – это страх, на втором месте стоит ненависть. Есть еще растерянность, но у нее какой-то подозрительный вкус.
Этот монолог стал для меня откровением. Я до последнего сомневался, что чудище – моих рук дело, но после этого признания мои сомнения развеялись словно дым.
– То есть я боюсь?
– Ты? – Монстр вдруг хрипло расхохотался, что ввергло меня в новый ступор. Вы когда-нибудь видели, как смеются кошачьи? Нет? Это странное, а в моем случае еще и пугающее зрелище.
Закончив это сомнительное мероприятие, мой собеседник снова смог оперировать своим речевым аппаратом.
– Ты не боишься, маг. Ты вызываешь страх. Я так чувствую, однако вокруг тебя только друзья. Мне бы в бой, в мясорубку, чтоб конечности отлетали да мозги расплескивались, и чтобы твои способности да мне в кормежку. Мы, ментальные существа, питаемся тем, что дает повелитель. В твоем случае это страх. Вкусный, жирный, наваристый. Блюдо достойное королей.
– Этого еще не хватало! – охнул я. – Никакой я тебе не повелитель. Ты волен делать то, что заблагорассудится. Вон уже и Коба со своим «хозяин» достал хуже горькой редьки. Теперь вот ты. Кстати, как тебя зовут?
– Меня? – Тигр нахмурил лоб, и вышло у него это почти по-человечески. – Не знаю. Назови меня.
Задача предстояла не из легких. Гнома по имени Сталин я окрестил Кобой с легкостью. Сыграло старое советское образование, любовь к исторической и биографической литературе, усугубленной богатым ассоциативным рядом. С адским тигром же была совершенно другая задача. Надо было дать ему такое имя, чтобы оно отображало его суть, а вот этого я пока не понимал.
– А как бы ты сам хотел называться?
– Не знаю. – Чудище потянулось, хрустнув суставами, и когти заскребли по каменной стене. – Что-нибудь серьезное, многозначительное, чтобы самкам нравилось и враги дрожали.
О том, что мое чудище уникально и вряд ли в природе найдется существо женского пола, подобное ему по виду, я упоминать не стал. Выглядел зверь инфернально, был самцом и имел своеобразное чувство юмора.
– Будешь Сатаной. Есть такой миф на моей родине о существе, рухнувшем с небес на землю. Второй после бога, ну или заместитель Горта и Марта, если тебе так понятней будет.
– А что? – Зверь поднял голову и шевельнул челюстью, как бы пробуя имя на вкус. – Мне нравится. Буду Сатаной…
К чему я все это? Мой новый слуга решительно не собирался никуда уходить, и мне пришлось смириться с его присутствием. Жить с ним было нехлопотно. Двухсоткилограммовая туша с замашками шутника и серийного убийцы вселяла в меня спокойствие, его чуткий нюх, великолепный слух и острое зрение не позволили бы подобраться ко мне незаметно. Кормить Сатану тоже было не нужно, ибо, если бы он питался по старинке, как все хищники, на его пропитание уходило бы невероятное количество продуктов.
Ел мой питомец своеобразно. Блуждая по темным галереям гномьего города и, неожиданно для прохожих, выпрыгивая навстречу, он получал свою порцию страха, тем и довольствовался, однако через пару недель паек его снизился, струйка негативной эмоции истончилась, а потом источник страха и вовсе пропал. Гномы начали относиться к большой инфернальной кошке как к чему-то само собой разумеющемуся, а дети, увидев крадущегося в темноте зверя, устремлялись к Сатане, чтобы поиграть. Зверь буквально «таял» при виде малышей, ложился на землю и, позволяя усесться себе на спину, катал до десятка седоков одновременно. Детвора была в восторге. Под конец мой чудовищный питомец повадился ходить с гномьим гарнизоном в ближнее охранение, из которого возвращался сытый и довольный. О том, что с ним там происходило, Сатана хранил молчание.
Глава 19. Успехи, неудачи и прочая рутина
Обучение мое шло ударными темпами. Поверивший в меня Дурин Каменистый со всем рвением приступил к магическому образованию. Я ожидал, что это будет непросто, но вот о том, что станет откровенно скучно, и думать не мог.
Прежде всего, гном вбил в мою голову такой термин как «Пустота сосуда». Это было самым страшным и весьма опасным состоянием для мага. Хоть раньше я этого и не ощущал, но любое магическое действие вызывало за собой цепную реакцию в организме: от легкой усталости, дискомфорта и дезориентации до полного магического обезвоживания и летального исхода.
Далее шла формулировка «Порог сосуда», а именно – та точка невозврата, достигнув которой маг мог функционировать не навредив себе. Одновременно с этими двумя понятиями, рука об руку, существовало и третье – «Полный сосуд». Тут тоже были свои хитрости. Не стоило делать так, чтобы магическая энергия, наполняющая тебя, буквально переливалась через край. Становясь неконтролируемой, она могла наделать много бед. Опять же, маг неопытный мог просто не совладать с таким количеством заряда, чем был способен навредить себе и окружающим. Вся суть этих трех терминов сводилась к примеру простого автомобильного аккумулятора. Его тоже нельзя было перезаряжать или разряжать сверх всякой меры.
Некоторое время мне пришлось тренироваться под неусыпным присмотром Каменистого, чтобы в полной мере понять и ощутить все эти состояния. Ушло на это два дня, и только когда гном решил, что достаточно, мы перешли к другим дисциплинам. Не буду описывать технику магии в полной мере. Для последышей и магов истинных, коим я, к своему искреннему удивлению, являлся, они различны. Если описывать, не вдаваясь в подробности, то истинному первородному, или наследному, магу требуется только фантазия и контроль, чтобы творить чудеса. Последышу, или магу из людей, коими сейчас был наполнен этот мир, нужны были годы обучения, тонны литературы, долгие часы практических занятий на полигонах и в лабораториях, чтобы хоть как-то приблизиться к уровню первых. Первородная магия была сродни магии гномьей, оттого и Дурин в ней понимал побольше любого человека.
Признаюсь, в обучении я не блистал, если бы начинал с азов, то, возможно, не был бы таким неуклюжим и забывчивым. Курс белого мага идет несколько лет, и в первые месяцы обучения студиозусы прилежно зубрят правила безопасности и формулы расчета применения собственной магической энергии при удалении от магического артефакта, или здания, куда он помещен.
Тут, кстати, ничего сложного. Хоть каждый параметр и индивидуален, но есть и определенная константа, а именно единица, за которую берется один последыш. В качестве второй неоспоримой величины идет сила артефакта, исчисляемая
