– Когда речь заходит о чем-то редком, я сразу думаю об отпечатках пальцев, – сказал Сэмюэлс с нарочито скучающим видом. – Наверное, потому, что они постоянно фигурируют в суде.
– Где редко когда принимаются во внимание присяжными, – заметил Хоуи.
Сэмюэлс пропустил его реплику мимо ушей.
– В мире нет двух людей с одинаковыми отпечатками пальцев. Даже у однояйцевых близнецов отпечатки немного разнятся. У тебя совершенно случайно нет однояйцевого близнеца, Терри?
– Ты хочешь сказать, что на месте убийства Питерсона нашли мои отпечатки? – Лицо Терри выражало лишь недоверие, причем вполне искреннее. Надо отдать ему должное, подумал Ральф; он отличный актер и, похоже, будет играть свою роль до конца.
– У нас столько твоих отпечатков, что и не сосчитать, – сказал Ральф. – В белом микроавтобусе, на котором ты увез мальчика Питерсона. И на его велосипеде, обнаруженном в кузове микроавтобуса. И на ящике с инструментами, который тоже был в микроавтобусе. И в «субару», на которую ты пересел на стоянке у бара «Шорти». – Ральф сделал паузу. – И на ветке, которой ты изнасиловал малыша Питерсона, причем с такой силой, что смерть могла бы наступить от одних внутренних повреждений.
– И чтобы снять отпечатки, нам не понадобился порошок или ультрафиолет, – сказал Сэмюэлс. – Они сделаны кровью парнишки.
На этом месте большинство обвиняемых – процентов девяносто пять – раскололись бы как миленькие, несмотря на присутствие адвоката. Но только не Терри. На его лице читалось лишь потрясение и удивление, но никак не вина.
Наконец Хоуи заговорил:
– Хорошо, у вас есть отпечатки пальцев. Но отпечатки можно подделать.
– Если их мало, то да, – сказал Ральф. – Но семьдесят штук? Или восемьдесят? Кровью? На самом орудии преступления?
– Еще у нас есть показания свидетелей, – сказал Сэмюэлс и принялся перечислять, загибая пальцы: – Люди видели, как ты увез Питерсона со стоянки у «Джералда». Люди видели, как ты затащил его велосипед в белый микроавтобус. Видели, как Питерсон сел в кабину рядом с тобой. Видели, как ты вышел из парка, где произошло убийство, и ты был весь в крови. Я мог бы продолжить, но моя мама всегда говорила, что надо оставить немножечко на потом.
– Показания свидетелей далеко не всегда достоверны, – заметил Хоуи. – Отпечатки пальцев, и те сомнительны, а свидетели… – Он покачал головой.
– В большинстве случаев я, может, и согласился бы, – сказал Ральф. – Но в данном случае – нет. Один из свидетелей очень верно подметил, что Флинт-Сити – маленький городок, где почти все всех знают. Опять же, не факт, но Вест-Сайд – тесно сплоченный район, и мистера Мейтленда там хорошо знают. Терри, женщина, которая видела тебя у «Джералда», узнала тебя в лицо, и девочка, которая видела, как ты выходил из Хенли-парка, тоже тебя знает. Не потому, что живет по соседству, а потому, что однажды ты помог ей найти потерявшуюся собаку.
– Джун Моррис? – искренне удивился Терри. – Джунни?
– Есть и другие свидетели, – сказал Сэмюэлс. – Много свидетелей.
– Ива? – Терри задохнулся, словно его ударили под дых. – И она тоже?
– Много свидетелей, – повторил Сэмюэлс.
– И каждый выбрал твою фотографию из шести предложенных, – добавил Ральф. – Без малейших сомнений.
– А на той фотографии мой подзащитный точно был не в бейсболке с эмблемой «Золотых драконов» и не в футболке с надписью «Тренер Ти»? – спросил Хоуи. – И проводивший допрос офицер часом не стучал по снимку пальцем?
– Ты же все понимаешь, – сказал ему Ральф. – Во всяком случае, я на это надеюсь.
– Это какой-то кошмар, – выдохнул Терри.
Сэмюэлс сочувственно улыбнулся.
– Согласен. И чтобы этот кошмар закончился, всего-то и нужно, чтобы ты сказал, почему так поступил.
Как будто на это может быть причина, понятная нормальному человеку, подумал Ральф.
– Возможно, чистосердечное признание повлияет на решение суда. – Голос Сэмюэлса стал почти вкрадчивым. – Но его надо сделать до того, как придут результаты анализа ДНК. Образцов у нас много, и когда они совпадут с твоими мазками… – Он умолк и пожал плечами.
– Скажи нам, – проговорил Ральф. – Не знаю, что это было – временное помешательство, диссоциативная фуга, компульсивное сексуальное поведение или что-то еще. Просто скажи нам. – Он сам слышал, что повышает голос, подумал было приглушить громкость, но решил этого не делать. – Будь мужиком и скажи!
Терри произнес, обращаясь больше к самому себе, чем к собеседникам по ту сторону стола:
– Не понимаю, как такое возможно. Во вторник меня даже не было в городе.
– И где ты был? – спросил Сэмюэлс. – Давай, рассказывай. Я люблю занимательные истории. Еще в старших классах прочел всю Агату Кристи.
Терри взглянул на Голда, и тот кивнул. Но Ральфу показалось, что теперь Хоуи встревожился. Сообщение о группе крови и отпечатках пальцев его явно расстроило, причем сильно, а свидетельские показания – еще сильнее. Может быть, самым сильным поводом для расстройства стала малышка Джун Моррис, чью потерявшуюся собаку нашел добрый, надежный тренер Ти.
– Я был в Кэп-Сити. Уехал в десять утра во вторник, вернулся в среду, уже поздно вечером. Где-то в половине десятого. Для меня это поздно.
– И наверняка ездил совсем один, – сказал Сэмюэлс. – Решил побродить в одиночестве, собраться с мыслями, так? Подготовиться к большой игре?
– Я…
– Ты ездил в Кэп-Сити на своей машине или на белом микроавтобусе? Кстати, а где ты прятал микроавтобус? И как тебе удалось угнать микроавтобус с нью-йоркскими номерами? У меня есть свои соображения, но надо сначала послушать тебя. Вдруг ты их подтвердишь. Или, наоборот, опровергнешь…
– Так вы будете слушать? – Невероятно, но Терри опять улыбался. – Может быть, вы боитесь услышать то, что я сейчас собираюсь сказать. Может, правильно боитесь. Вы по пояс в дерьме, мистер Сэмюэлс, и дерьмо прибывает.
– Да неужели? Тогда почему именно я выйду из этой комнаты и поеду домой, когда мы закончим допрос?
– Не кипятись, – тихо произнес Ральф.
Сэмюэлс резко повернулся к нему. Хохолок у него на макушке качнулся, но теперь в этом не было ничего смешного.
– А как же мне не кипятиться, детектив? Мы сидим в одной комнате с человеком, который изнасиловал ребенка веткой, а потом разорвал ему горло зубами, как… как чертов каннибал!
Голд посмотрел прямо в камеру под потолком и сказал, обращаясь к будущим присяжным и судьям:
– Перестаньте вести себя как рассерженный капризный ребенок, господин окружной прокурор, или я прекращу этот допрос прямо сейчас.
– Я был не один, – сказал Терри, – и мне ничего не известно о белом микроавтобусе. Я ездил в Кэп-Сити с Эвереттом Раундхиллом, Билли Квэйдом и Дебби Грант. Иными словами, всей кафедрой английского языка средней школы Флинт-Сити. Моя машина была в мастерской, потому что сломался кондиционер, и мы взяли машину Эва. Он заведующий кафедрой, и у него «БМВ». Просторный салон,
