– Сомкнуть ряды! – взревел хольд, взявший на себя командование. Он воинственно потряс мечом. – Всем к стене огня! Дадим там последний бой. Будем стоять до последнего вздоха! И даже если под вашими ногами разверзнется сама Хель – не смейте бежать!
Все, кто услышал призыв Кнута, начали организованно отступать, стараясь пробиться к нему. Те, кто оставался на вершине холма, спустились ниже, чтобы помочь братьям и сестрам по оружию занять места среди выживших.
Вскоре люди образовали какое-то подобие строя и смогли занять оборону на самой вершине. От всего войска осталось не больше трети. Но даже израненные и измотанные, эти люди не желали сдаваться без боя. Они по-прежнему были преисполнены решимостью сражаться до конца.
Победа или смерть!
– Дружнее! – кричал Кнут. – Держаться! И не смейте умирать, мать вашу!
Драугры неумолимо теснили выживших людей, вынуждая пятиться назад. Каждую пядь родной земли воины отдавали дорогой ценой. Войско короля мертвых не оставляло попыток сломить отчаянное сопротивление, но выжившие сражались с упорством обреченных: даже умирая, они пытались уничтожить как можно больше противников.
Двое драугров выхватили из общего строя одного из мужчин, прямо рядом с Кристиной. Девушка хотела помочь, но было уже поздно – на несчастного сразу же накинулась свора мертвецов. Даже почти сокрытый под грудой извивающихся тел, терзавших его плоть клыками и когтями, воин продолжал орудовать кинжалом. Когда бессильная рука упала на снег, сведенные посмертной судорогой пальцы не выпустили оружия.
Кристина не знала почти никого из сражающихся с ней бок о бок людей, но смерть каждого из них эхом боли отдавалась в ее душе. Не важно, как их звали и кем они были, в этой сече все стали для девушки братьями и сестрами. Когда на залитый кровью снег падал очередной соратник, Кристина превращала свою боль в злость. Желание отомстить придавало ей куда больше сил, чем бессмысленная в сече скорбь. Оплакать погибших можно и позже, но для этого нужно победить.
– Йохан! – Сражавшийся слева от девушки Ларс рванулся в сторону и взмахом меча отогнал драугра, вонзившего острые когти в плечо Йохана.
Неумело рубанув зашипевшую тварь поперек шеи, Ларс оттолкнул родича назад, за щиты товарищей, но сам не заметил, как подвергся смертельной опасности. Он сумел сразить двух тварей, но драугры вновь оттеснили защитников холма, и Ларс вдруг остался один. Цепкие синие пальцы схватили его за плечи и утянули назад. Мужчина вскрикнул и попытался вырваться, но драугры вцепились в него мертвой хваткой.
С ревом обезумевшего медведя Кнут ворвался в самую гущу драугров, облепивших Ларса. Меч убеленного сединами воина засверкал так быстро, что даже ожившие мертвецы отступили перед его неистовой яростью. Но лишь на миг.
Однако этого времени хватило старому Кнуту, чтобы рывком поднять Ларса и толкнуть того к вершине холма.
– Беги! – рявкнул Кнут, не сводя глаз с обступающих его драугров. Мысль о том, что они обречены, показалась старому воину вовсе не страшной. Никогда за всю свою долгую жизнь он не страшился смерти, если эта смерть в бою. Старый воин не привык бегать от гибели, и, если его час пришел, – что ж, быть по сему. Но там, где должен пасть один, не обязательно умирать двум. Если он сможет сдержать тварей хотя бы ненадолго…
– Но!.. – Ларс сделал нерешительный шаг к Кнуту, но седой хольд с кривой ухмылкой поднял с земли выроненный кем-то топор. Вполоборота он бросил на Ларса мимолетный взгляд и одними губами произнес:
– Позаботься о моей дочери. Это мой последний наказ.
Ларс не мог пошевелиться. С ужасом он смотрел, как отхлынувшая волна драугров с новой силой устремилась вперед, угрожая вот-вот смыть оказавшегося у нее на пути воина. Кнут не дрогнул. Крутанув оружие, он послал к темным небесам свой последний боевой клич.
– Один! – прокричал хольд и сам сделал шаг навстречу своей смерти.
Чья-то рука ухватила Ларса за плечо и потянула назад. Обернувшись, он увидел Йохана.
– Его смерть не должна быть напрасной, отходим! – сквозь зубы процедил Йохан. – Быстрее!
Мужчины побежали к соратникам, но они не успели бы спастись, не встань между ними и драуграми всего один человек. Кнут первым же ударом раскроил голову ближайшему врагу, одновременно пронзив грудь другого. Лбом воин ударил в гнилой череп третьего драугра и разбил его на части.
– Один! – вновь взревел Кнут.
Старый воин успел сразить еще троих, прежде чем ожившие мертвецы накинулись на него со всех сторон. Но никто не услышал ни мольбы о пощаде, ни воплей боли. Умирая, Кнут Широкая Рука смеялся, потому что знал, что отдал жизнь не напрасно. Он выполнил данное дочерям обещание и сделал все, что мог, чтобы сберечь их мужей.
Кристина видела, как пал Кнут. Расправившись с насевшими на нее противниками, она поспешила на помощь и успела прикрыть отступающих Йохана и Ларса. Сломанный меч пропел короткую песнь и вонзился в глазницу прыгнувшей на спину Ларсу твари. Второго драугра Кристина отпихнула ногой и принялась искать глазами Кнута.
Но было уже поздно – храброго хольда скрыли извивающиеся тела врагов. Чувства, бушевавшие в душе Кристины, сплелись в клубок и с громким криком вырвались наружу. Отчаяние, боль, злоба, страх и ярость смешались так, что стали единым целым. Они разнеслись далеко над полем битвы и, подхваченные ветром, унеслись в небеса.
Запрокинув голову, сквозь пелену слез девушка увидела, как сверху к полю боя спешат крылатые девы. Облаченные в сверкающую броню, с золотыми волосами и яркими голубыми глазами, спускались они с темных небес, величественно рея над полем брани.
Одна из валькирий устремилась к месту гибели Кнута. Зависнув над головами драугров, дева битв простерла длань, и ее мелодичный голос донесся до слуха Кристины.
– Восстань же, доблестный воин, и следуй за мной.
Бестелесная фигура Кнута Широкая Рука поднялась, воспарив над мертвецами. С гордо вскинутой головой, павший воин расправил плечи и осмотрел поле боя. На миг их с Кристиной взгляды пересеклись, и Кнут приветливо ей улыбнулся, после чего исчез в ослепительной вспышке света, унесшей его в Вальхаллу.
Такие же
