– Что нас ждет на обед? – уже из-за стола, накрытого яркой цветастой клеенкой, куда по-хозяйски успел усесться, поинтересовался Леха.
– Борщ, – ответила Мария. – И еще жаркое из кабанятины. Мясо свеженькое, утром на рынке взяла. Будете? – обратилась она ко мне.
– Конечно, буду! – с энтузиазмом ответил я, взглядом ища, где бы помыть руки.
Мария его истолковала правильно.
– Вон в ту дверь пройдите, во внутренний дворик. Рукомойник там.
Он действительно там имелся. Самый обычный, из дюралюминия. «Крылатого металла», как его еще называют, поскольку с появлением дюралюминия началась новая эпоха в самолетостроении.
Дворик оказался крохотным и практически полностью был закрыт от палящих лучей местного светила тентом, представляющим собой огромный баннер, рекламирующий фирму – продавца фаянсовой сантехники.
«Странное дело, – моя руки, размышлял я. – Создается такое впечатление, что, когда здесь объявились люди, этот мир уже представлял собой огромную помойку. Ну не с собой же они все это сюда принесли? Хотя что удивительного: люди здесь подобрались отнюдь не цвет общества, насколько мне удалось понять. Впрочем, и я от них ничем не отличаюсь».
Борщ оказался восхитительным. И дело даже не в том, что за последние двое суток мне удалось лишь перекусить банкой говяжьей тушенки, выменянной на местном блошином рынке на часы. Вещь, как мне тогда казалось, в этом мире абсолютно бесполезную, поскольку период обращения планеты вокруг светила занимал куда больше времени, чем у Земли. Примерно на треть.
Леха не солгал: готовить Мария умела. Борщ был наваристым, мяса хватало, и даже то, что капусту в нем заменило какое-то местное растение, а свекла отсутствовала вовсе, на его вкус нисколько не повлияло. Картошка была пусть и с легким непонятным привкусом, но нисколько не противным, и даже в чем-то пикантным.
Глядя на Марию, без труда можно было понять: ей не терпится о чем-то спросить, но она ждет, пока я поем. Какой он будет, вопрос, тоже не представляло труда догадаться: как там, на Земле? Это интересовало всех без исключения, как только они признавали во мне новичка. Что изменилось? Какие новости? Что вообще говорят и пишут?
А что там может быть нового, на Земле? Там все как и всегда. Часть людей упрямо продолжают верить в чудо. Только чудеса у всех разные. Кому-то верится, что однажды придет такой правитель, который решит все его проблемы. Решит в одночасье, всего-то издав десяток-другой нужных законов. Кто-то надеется обмануть судьбу и все пытается вытащить счастливый лотерейный билетик, что бы тот собой ни представлял. Кое-кто мечтает прогнуть мир под себя.
Есть и другие, которые отчетливо понимают, что, как поется в одной известной песенке, мир действительно прогнется под каждым. Но прогнется только однажды и всего-то на двухметровую глубину. И потому они принимают мир таким, каков он есть, и лишь старательно пытаются в него вписаться. Такие люди и становятся самыми успешными. Правда, все имеет свою цену, и в связи с этим им приходится поступаться своими убеждениями, идеалами, а зачастую и совестью.
Еще есть люди, которые и в чудеса не верят, и нагибать мир даже не пытаются, и поступаться убеждениями категорически не желают. Смею надеяться, именно к последним я и отношусь. Вот так и живем. И еще долго так будем жить. А может, и всегда.
– Спасибо, Мария! – поднимаясь из-за стола, с чувством произнес я. – Действительно очень вкусно!
Третья тарелка борща явно была лишней, и из-за нее мне пришлось отказаться от жаркого, но он того стоил. Теперь в голове крутилась единственная мысль: где бы прилечь?
– Может, поспите в теньке? – видя мое состояние, предложила хозяйка. – Там, во дворике, топчан есть. На него и ложитесь.
– Прилягу, – только и смог кивнуть я, тщетно пытаясь одолеть зевоту.
– Ну и горазд же ты спать! – орал мне в самое ухо Леха. – Вечер уже!
Я поморщился. Ну что за манера все время разговаривать криком?
– Вставай, тебя серьезные люди желают увидеть. Давай быстрее, пока не передумали.
– Так уж и серьезные?
– Сам Грек!
– А это еще кто? – поинтересовался я, одновременно засовывая ноги в берцы. – Местный руль?
– Нет, рулит здесь другой, Шаховской Сергей Вениаминович, все его Шахом называют. Но Грек тоже далеко не пустое место. Так что тебе стоит поторопиться. И вот еще что, Игорь, может, все-таки штаны и куртку наденешь?
После моей удачной стрельбы по птерам Леха начал относиться ко мне с куда большим уважением. Вернее, не так. Если раньше в его поведении то и дело проскальзывала снисходительность, то теперь все было иначе.
– И так сойдет.
– Ну как знаешь. Хотя Мария и выстирать твои вещи успела, и даже высушить. Она та еще хозяюшка, несмотря на то что красавица. Редкое сочетание у женщин – у одной на миллион!
Леха старательно делал вид, что не замечает саму Марию, которая стояла в нескольких шагах от него, выглядывая из дверей лачуги.
– Можете надевать, – подтвердила Мария, взглянув на Леху с легкой усмешкой. – А если не слишком торопитесь, давайте я вас еще и ужином накормлю.
Марии явно хотелось поболтать со свежим человеком, но Леха был неумолим.
– Торопимся, – сказал он, несомненно раздосадованный тем, что его изысканный комплимент не достиг цели. – Грек ждать не любит.
– Так что там с железой? Деньги за нее отдали?
Следовало бы оплатить хлопоты хозяйки. А заодно и обед. Или наоборот.
– Отдали! Попробовали бы не отдать! – Леха напустил на себя грозный вид, явно рисуясь перед женщиной.
В этот момент он действительно походил на взъерошенного воробья, но не на человека, тянуть с отдачей долгов которому чревато серьезными последствиями. Я мысленно усмехнулся, а Мария своей улыбки скрывать не стала.
Меняя шорты на штаны, мне пришлось указать ему глазами на отвернувшуюся хозяйку: отдавай мою долю, пора расплачиваться. В ответ он сделал успокаивающий жест: не волнуйся, мол, все в ажуре.
– Ну вот, совсем другое дело! – заявил Леха, оценивающе разглядывая меня со всех сторон. – Точно в армии не служил?
– Точно.
– А сидит как надо!
– Фигура стандартная.
– Разгрузку в двух местах подштопать бы не помешало, – сказала Мария. – Немного не успела.
– Я потом сам заштопаю. И спасибо вам за все!
– Приходите еще, – донеслось уже мне в спину. – Нормальному человеку здесь всегда рады.
На этот раз ухмыльнулся сам Леха: где их тут найдешь, нормальных людей, в этом мире?
– Вот, держи, твоя доля. – Он сыпанул мне в ладонь горстку металлических шестиугольников величиной с ноготь большого пальца. – Получилось по шестнадцать пикселей. Но тут одиннадцать. Считай сам: по три пикселя с каждого за обед и два за стирку с тебя лично.
– Чего?!
– И вовсе даже не дорого! – возмутился Леха. По-моему, он даже немного обиделся. – Ты что думаешь, здесь дешевле похарчиться найдешь? Сейчас! Да еще чтобы так вкусно. Вкусно ведь?
– Вкусно. Только я не об этом.
– А о чем тогда?
– Как ты их назвал?
– Пиксели. Деньги здешние. Их все так называют.
Я скептически взглянул на свою ладонь. Если
