— Если мы нападем на форт, — сказал я ему, — лучше иметь под рукой человека, который его знает. Я не знаю. А ты — да.
— Там жил человек по имени Торстейн, — сказал Эгил, — но уехал.
— Почему?
— Наводнения, господин. Оба его сына утонули, господин, и он решил, что саксы навели порчу на это место. И уехал. С этой стороны форта — река, и большая, а позади еще одна. И стены с той стороны местами обвалились. Не с этой, господин. — Мы смотрели с севера. — А с юга и с востока.
— А отсюда выглядят внушительно, — сказал я.
Я смотрел на мрачные каменные стены, вздымающиеся над камышами. С шестов у северной стены свешивались знамена, и порывы ветра приподняли одно с драконом Уэссекса. Второй флаг был из более тяжелой ткани, и ветер не мог его развернуть.
— А что на левом флаге? — спросил я.
— Мы так и не разобрались, господин.
Я фыркнул, сообразив, что Эгил, вероятно, просто не подобрался достаточно близко, чтобы разглядеть второй флаг. Дым от костров поднимался над крепостными стенами и над полями к югу, где, видимо, стояла часть войска Брунульфа.
— Сколько там человек? — спросил я.
— Сотни две. Или три, — туманно ответил Эгил.
— И все — воины?
— Там есть еще несколько колдунов, господин.
Он говорил о священниках.
Мы находились далеко от форта, хотя наверняка воины на стенах видели, как мы рассматриваем его с низкого холма. Большая часть моих людей скрывалась в долине за моей спиной.
— А кроме форта здесь есть еще что-нибудь?
— Несколько домишек, — пренебрежительно буркнул Эгил.
— И саксы не попытались двинуться дальше на север?
— С тех пор как здесь обосновались — нет, господин. Просто засели здесь, и всё, — он почесал бороду, пытаясь раздавить вошь. — Кстати, может, они и слоняются по окрестностям, только мы не знаем. Нам приказали держаться от них подальше и не злить их.
— Пожалуй, это мудро, — сказал я, понимая, что собираюсь поступить совершенно наоборот.
— Так чего же они хотят? — раздраженно поинтересовался Эгил.
— Хотят, чтобы мы на них напали, — объяснил я. Но если Эгил прав, и у саксов за стенами две или три сотни человек, то нам понадобятся четыре сотни, чтобы штурмовать укрепления, и ради чего? Чтобы завладеть руинами старого форта, который не хранит ничего ценного? Брунульф, предводитель западных саксов, это тоже понимает, так почему же он остался?
— Как они сюда добрались? — спросил я. — На кораблях?
— Верхом, господин.
— А до ближайшей саксонской армии — многие мили, — добавил я больше для себя, чем для Эгила.
— Ближайшие войска саксов в Стинфорде, господин.
— И далеко это?
— Может, полдня пути верхом, господин, — туманно ответил он.
Я выехал на Тинтриге в тот же день, во весь опор проскакал по пологому склону, продрался через заросли, перебрался через ров и поднялся на невысокий взгорок за ним. С собой я взял Финана и ещё дюжину человек, оставив остальных в укрытии. Если бы саксы вздумали погнаться за нами, оставалось бы только бежать на север, но они лишь смотрели со стен, как мы приближаемся. К воинам на крепостном валу присоединился один из их священников, и я увидел, как он поднял крест, направляя его на нас.
— Он нас проклинает, — усмехнулся я.
Эадрик, лазутчик-сакс, коснулся креста, висевшего на шее, но ничего не сказал. Я внимательно смотрел на луг с северной стороны форта.
— Посмотри на пастбище, там, на этой стороне ручья, — сказал я, — что ты видишь?
Глаза Эадрика были зоркими, как и у Финана. Он привстал в стременах и посмотрел в ту сторону, прикрывая рукой глаза от солнца.
— Могилы? — удивился он.
— Они что-то копают — сказал Финан.
Похоже, там громоздилось несколько больших куч свежевырытой земли.
— Хочешь, чтобы я посмотрел, господин? — спросил Эадрик.
— Мы все хотим, — ответил я.
Мы закинули щиты за спины в знак того, что не хотим драться, и медленно двинулись к форту. Похоже, саксы лишь будут наблюдать, как мы исследуем пастбище на нашей стороне реки с таинственными кучами земли. Мы подъехали ближе, и я увидел, что эти горы земли извлечены не из могил, а из рвов.
— Они что, строят новый форт? — удивился я.
— Что-то точно строят, — ответил Финан.
— Господин, — предостерегающе сказал Эадрик, но я и сам уже увидел, что из форта выехала дюжина всадников и направляется к броду через ручей.
Нас было четырнадцать, и если Брунульф хотел избежать проблем, ему следовало вывести столько же. Так он и сделал. Но всадники остановились, оказавшись посередине ручья, где тихая вода доходила лошадям до брюха. Они столпились там, не обращая на нас внимания, и, как мне показалось, о чём-то спорили. Потом двое вдруг поскакали назад, в форт. К тому времени мы уже достигли края пастбища, где трава была сочной после недавнего дождя. Я пришпорил Тинтрига и, подъехав ближе, увидел, что они строят не форт и не гробницу, а церковь. Канавы были вырыты в форме креста. Наверное, это фундамент здания, который предстояло наполовину заполнить камнем для поддержки стен. Меня это впечатлило.
— Вот это размах! — сказал я.
— Как церковь в Винтанкестере! — согласился Финан.
Оставшиеся двенадцать посланников выбрались из реки. Восемь из них были воинами, как и мы, остальные — церковники, два священника в чёрных рясах и два монаха в коричневых. Воины — без шлемов и щитов, кроме мечей, вложенных в ножны, другого оружия у них не было. Их предводитель ехал на великолепном сером коне, легко ступавшем по высокой траве. Юнец с серьёзным лицом, короткой бородкой и высоким лбом, обрамленным меховым капюшоном, в длинном подбитом мехом плаще поверх кожаного нагрудника, на его груди висел серебряный крест. Он остановил беспокойного коня и посмотрел на меня, словно ожидая, что я заговорю первым.
Я молчал.
— Я — Брунульф Торкельсон из Уэссекса, — наконец сказал он. — А кто ты?
— Ты сын Торкеля Брунульфсона? — спросил я.
В ответ он удивлённо посмотрел на меня, потом довольно кивнул.
— Да, господин.
— Мы с твоим отцом сражались бок о бок при Этандуне, — сказал я, — и он хорошо дрался! В тот день он убил много датчан. Он всё еще жив?
— Да, жив.
— Передай ему от меня самый горячий привет.
Он помедлил. Я видел, что он хотел поблагодарить, но ему
