Бобр говорил, что водоросли растут быстро. Было ли это следствием воздействия изменившихся условий после ядерной войны или чего-то еще – никто не знал. Но за несколько дней срезанный под корень пучок водорослей практически вырастал заново. Этому обстоятельству в Черноморье были только рады.
Поднырнуть под колокол удалось со второго раза. Сначала Ган по неопытности зацепился за край плечом. Хорошо, что бочка была на металлических стойках, с утяжелителем в основании, а то перевернулась бы от его толчка, пришлось бы экстренно всплывать. Тогда путешествие на подводную ферму закончилось бы, едва начавшись.
Внутри ныряльщик немного отдышался, постоял две минуты, чтобы привыкнуть к своему временному обиталищу. Колокол немного давил малым пространством – прямо ад для человека, подверженного клаустрофобии. К счастью, Ган вообще не знал, что это за бяка такая и почему нужно бояться тесных пространств. В окошко иллюминатора виднелась голубоватая вода с плавающими кусочками водорослей – от прежней смены. Кружилась беспорядочно стайка мальков, а дно было усеяно буйно растущими, похожими на сочные стебли травы буро-зелеными водорослями. Солнечный рассеянный свет освещал пространство – глубина была небольшой. Кое-где предыдущая смена уже проредила дно, срезала часть водорослей. Но их было еще достаточно вокруг.
Ган вытащил из-за пояса самодельный нож, вдохнул воздух и отправился на первую ходку. С непривычки успел срезать только один пучок, который отправился в контейнер, притороченный к бочке-колоколу. Снова пара минут на восстановление дыхания. Он вспомнил наставления – что к ритму и процессу сбора водорослей надо просто привыкнуть, и тогда дело пойдет по накатанной. Следующие выходы оказались результативнее. Занятие было несложным, но психологически тянуло вынырнуть, подышать на поверхности, ощутить ветер на коже. Постепенно механическая однообразная работа затянула с головой – отключаешь мозг и совершенно ни о чем не думаешь. Воздух – вода – водоросли. Вселенная сузилась до нескольких метров в длину и ширину, а центром ее стала пузатая бочка с воздухом, кислорода в котором становилось меньше и меньше.
Бобр предупреждал, чтобы в первую свою смену Ган трудился без особого фанатизма – как только почувствует, что дышать стало тяжелее, пусть сразу всплывает. Тем более надо оставить силы, чтобы прицепить на крюк лебедки бочку, ведь ее еще тащить наверх, чтобы наполнить свежим воздухом для следующего работника.
Начальник цеха также рассказывал, что метод с колоколами – достаточно древний. Давным-давно даже некоторые военачальники опробовали такой способ – то ли для того, чтобы подобраться к вражескому флоту, то ли чтобы незаметно подойти к крепости на берегу. Бобр сам точно не помнил – где-то что-то читал подобное. А может, сочинил, хер его знает. Но звучало дерзко и красиво.
Контейнер был заполнен наполовину, он уже подумывал заканчивать, как вдруг во время очередного выхода заметил, как от соседней бочки ему машет рукой другой работник. Тот пытался отчаянно жестикулировать, но движения в воде выходили плавными, похожими на непонятный танец, затем он стал тыкать, указывая за спину Гану.
Он не сразу сообразил повернуться, а когда сделал это, сердце ушло в пятки. Возле сетки в десяти метрах от него крутилась настоящая тварь из кошмаров. Внешне она напоминала здоровую рыбу, только плавников было многовато, вдоль спины тянулись костяные выросты-шипы. Глаза были на отростках, вращались как безумные, а пасть уж очень напоминала рот рыбы-удильщика, только в разы больше. Кривые зубы в несколько рядов усеяли верхнюю и нижнюю челюсти. Вот рыба заметила Гана и вильнула телом. Как будто кокетливо потерлась о железную сетку, нажала на нее, но та выдержала. Рыбе это не понравилось, она отплыла, виляя хвостом, а затем резко развернулась и бросила всю свою массу на ограду. Сетка выгнулась, принимая на себя не один центнер веса, погнулась, но спружинила и отбросила тварь.
Ган забрался в бочку и через иллюминатор наблюдал, как рыба бросается на сетку снова и снова. И только спустя время в голову пришел вопрос, почему он торчит здесь, а не всплывает и не пытается спастись на барже. Дышалось уже тяжело, от первобытного страха перед опасностью и притока адреналина он жадно нахватался воздуха из бочки, потратив почти весь запас кислорода, и теперь в глазах плыла пелена. Пора было действовать. Он медленно снял пояс с грузом, повесил его внутри бочки, зацепив за крепление. Сделал три глубоких вдоха и, присев и схватившись за нижний край колокола, резко вытолкнул тело из убежища.
Рыба неистовствовала, билась злобно о сетку, которая уже порвалась в некоторых местах. Три метра отделяли пловца от поверхности, голова гудела, в глазах стало темнеть. Он был на полпути к цели, практически на расстоянии вытянутой руки. Свежий бриз ждал его наверху, спасительный борт и крепкая палуба под ногами. В этот момент сетка не выдержала, лопнула поперек. Водная тварь рванулась в пробоину, застряла лишь на мгновение – мощное мускулистое тело продралось сквозь преграду. Острые края оставили глубокие рваные царапины на боках, но это лишь разозлило рыбу еще больше. Ган развернулся в воде и вслепую махнул ножом – мимо. Но промахнулась и рыба. Зубы схлопнулись в нескольких сантиметрах от человека, его задело хвостом и швырнуло вперед. Это его и спасло – рыба, сама того не ведая и не желая, подтолкнула мужчину к спасительным ступенькам.
Грубые руки схватили Гана и выдернули из воды. Легкие жгло огнем, он лежал на палубе и хватал ртом воздух, надышаться никак не получалось.
– Манит к тебе всяких тварей, – прогудел рядом голос Бобра. – Только появился недавно у нас – а уже столько происшествий. Еще и пираты были, пока ты в каюте валялся, приходил в себя.
Спрут и уродливая рыбина – действительно, слишком много для нескольких дней. Постепенно сердце перестало скакать как ополоумевшее, а дрожь ушла. Ган дышал все еще часто, но уже спокойнее. Он вспомнил беседу с Натуралистом, когда тот назвал его «дитя тумана». Он ведь и правда появился будто из ниоткуда и совершенно ничего не помнит. Что, если в этом сошедшем с ума мире возможно и такое? Что, если он – порождение этой тьмы?
Мужчина поморщился. Бредовые мысли приходят в голову, когда был на волосок от гибели. Гнать такие надо на хуй. Мало других забот ему, что ли?
– Это не ко мне тварей манит, это от вас дурно пахнет, вот они, как на падаль, и плывут – мясо халявное получить, –
