– Сука!
Следующий удар приходится под дых, выбивает из легких воздух, заставляя меня судорожно раскрывать рот. Я все же успеваю отползти немного от громилы, иначе он бы покончил со мной вторым ударом.
Кузнец хватается двумя руками за молот и резко выдирает его из стены, на пол летит кирпичная крошка. Я гляжу в его озлобленное лицо и вижу, как он скалится, предчувствуя и смакуя мою скорую смерть. Нет уж! Просто так не сдамся!
Я встаю на трясущихся ногах, маленькая передышка длиной в несколько мгновений позволила мне хоть немного прийти в себя. А этот урод наслаждается и никуда не торопится. Мне не сбежать, для этого надо проскочить мимо него, закрывающего телом выход. Да и спиной поворачиваться к здоровяку – все равно что сразу же подписать себе смертный приговор.
Шаг, еще один, молот летит навстречу моему лицу, я бросаюсь назад и вправо, насколько мне позволяет тесное помещение, но недостаточно быстро – молот уже на излете аккуратно и почти нежно тыкает меня в плечо. Я отлетаю к стене и чудом удерживаюсь на ногах. Левое плечо тут же немеет. Стискиваю зубы и отвожу немного назад правую руку с ножом, левая сейчас не помощник. Она безвольно свисает, как увядшая плеть винограда.
Кузнец снова стремительно шагает и выбрасывает мне навстречу свое смертельное оружие. Я падаю на колени, усеянный мелкими зазубринами молот проносится в нескольких сантиметрах над моей головой. По инерции противник делает еще шаг вперед, и этого оказывается достаточно. Собрав остатки последних сил, я вонзаю нож ему в грудь, удача благоволит мне – клинок входит аккуратно между ребер. На лице кузнеца – изумление. Кажется, я еще немного отсрочил свидание со смертью. Тело громилы с грохотом заваливается набок, молот падает рядом, а я, тяжело дыша, переворачиваюсь на спину и еще долго смотрю в проем входа на кроваво-красную луну.
– Папа? – Огромные глаза малышки смотрят на меня испуганно. Зачем я сунулся в дом?
– Тише-тише. – В моих руках уже нет ножей, и я медленно демонстрирую ладони девочке лет пяти-шести. – Все хорошо. Папа скоро придет, я его друг.
Она с сомнением оглядывает меня – представляю, что у меня за вид! Измятый, побитый волк с горящим взглядом, надеявшийся поживиться чем-то ценным в доме кузнеца и не ожидавший встретить здесь кого-нибудь.
– Я слышала шум.
– Да-да, – поспешнее, чем следовало, отвечаю я. – Твой папа работал в кузнице.
Шум – это плохо, если слышала девочка, могли слышать и соседи – их дома совсем рядом, а значит, есть риск, что с минуты на минуту здесь окажутся вооруженные мужчины.
– Если вы – друг, почему я раньше вас никогда не видела?
До чего же проницательная девчушка!
– Я приехал издалека, друг детства.
Где-то лязгает металл, очень похоже на щелкающие затворы, пора уходить.
Я киваю девочке, не в силах найти подходящих слов, и растворяюсь в темноте двора.
Глава 7
Подготовка к экспедиции
Скоро стал ясен предмет серьезных переговоров Адмирала с Бобром. Намечалось опасное приключение – экспедиция на лайнер «Азов». Слухами земля полнится, в данном случае – танкер. По вечерам шептались на посиделках, рождались истории – одна страшнее другой. Вспоминалось все необъяснимое и жуткое, что имело место быть за эти годы в Черноморье. Аномалии, проявления древнего зла, мифы – все сводилось к одной точке в пространстве, одинокому и молчаливому кораблю, стоявшему в отдалении, часть которого всегда была скрыта в тумане.
О чем только не судачили! Будто под лайнером трещина, откуда идет газ, под влиянием которого оставшиеся на нем уже давно перестали быть людьми. Говорили и о странных огнях, которые время от времени появляются ночью вокруг корабля. Были и те, кто верил во временную аномалию. Мол, если туда отправиться, то уже не вернешься обратно – так как там сейчас совсем другой год.
Слухи множились один фантастичнее другого, словно рассказчики соревновались, чья страшилка лучше. Соответственно, желающих отправиться в экспедицию было мало.
Все Черноморье в эти дни жило в ожидании перемен, народ ходил возбужденный. Ган же размышлял о природе тьмы в нем. Кто или что он такое? Машина для убийства? Агент Тайной Канцелярии? Он или кто-то другой убивал этих людей из воспоминаний? Его прошлое скрывало тайны, а память лишь издевалась, подбрасывая время от времени то ли обрывки минувшего, то ли фантазии больного мозга – в этом еще предстояло разобраться.
Воспоминания пугали, он вовсе не хотел быть тем убийцей. Не до конца ясен был мотив, неизвестны причинно-следственные связи, но, тем не менее, оказаться им было бы неприятно. Если это все правда, конечно. Но уж слишком яркие картинки для сна, слишком много подробностей, слишком похоже на реальность! А вдруг это не амнезия? Вдруг он просто страдает раздвоением личности? Естественно, своими сомнениями Ган ни с кем не делился. Если узнают, что скрывает он от других, то вряд ли он останется желанным гостем в Черноморье.
Потому и ухватился за соломинку – отправился прямиком к Адмиралу с просьбой взять его в экспедицию к лайнеру «Азов». Делом доказать свою пользу, хотя уже доказал давно. Да и развеяться, пусть приключение и обещало быть опасным. Однообразие и рутина в цеху уже начали надоедать.
Адмирал выслушал его, задумался. Команду еще не набрали – люди не желали идти на такое мутное дело, в них говорил первобытный страх перед загадочным и необъяснимым, который человечество так и не искоренило за века. Их можно было понять; одно дело, когда видишь врага из плоти и крови, того же пирата, например, и совсем другое – когда не понимаешь, что ждет тебя там, в тумане. Рассказы черноморцев только нагнетали страх.
Адмирал уже понял, что Ган – ценный работник и хороший воин, Бобр отзывался о нем положительно, с пиратами он дрался отважно. Немного закрытым был, правда, иногда сторонился черноморцев, но все люди разные. Характер такой, интроверт. Сейчас Андрей Викторович сомневался, стоит ли рисковать чужаком в опасном мероприятии. Он и сам поначалу рвался – но наскоро собранный совет из помощников наотрез отказался отпускать главу Черноморья. Мол, здесь его хозяйственная жилка намного нужнее.
– Ган, зачем тебе это? – Адмирал следил внимательно за выражением лица собеседника. Отведет глаза?
