Скоро они оставили Усть-Лабинск, где люди добивали диких собак, за спиной. За ними уже никто не погнался – смысла в этом не было, буер набрал ход.
Тихорецк все же решили объехать. Ган не взялся проверять, были ли слова того мужика про бывших военных, державших город, правдой. Учитывая, что там в прошлом находились военный аэродром и войсковая часть, вполне возможно, что так и было. К северу от города рельеф разрезали заболоченные балки. Лощины густо поросли деревьями, но объехать по местности, свободной от лесополос, еще можно было. Буер подпрыгивал на комьях земли, подскакивал на кочках, нырял в ямки, но понемногу продвигался, все-таки в отличие от автомобиля он не обладал такой низкой посадкой.
Недалеко от Новолеушковской свернули к востоку, а затем, мимо урочища и речки Терновой, вернулись к трассе. Речка порядком обмелела, в этом ручье, вяло несущем свои воды, кроме мелкой рыбы, по определению не мог водиться никто опасный. Поэтому дорога оказалась спокойной. Мимо ряда населенных пунктов пронеслись, не останавливаясь, а заночевали на одной из заброшенных ферм под Белой Глиной. Ночь прошла без происшествий, даже дикие звери близко не подходили. Снова потянулись села и поселки по обеим сторонам дороги, выглядевшие заброшенными. Пару раз облаяли дикие собаки, провожали, хмуро глядя, волколаки, но связываться с транспортным средством никто не захотел.
Сальск объехали по автодороге, опоясывающей город с севера и проходящей по окраинам. Данных у Гана об этом населенном пункте не было никаких, он и не рисковал забираться в дебри городских улиц. Один раз пришлось съехать с дороги и спрятаться среди деревьев. Беглецы вовремя заметили конвой из стареньких грузовиков, везущих бочки с неизвестным содержимым. Было ощущение, что там горючка. Мелькнувшие в кабинах грузовиков люди напоминали военных.
Второй раз скрываться в близлежащей дубраве довелось между Сальском и Пролетарском. Ган с небольшой возвышенности заприметил две фигурки вдали, на всякий случай направил буер в чащу. Дубы росли плотно, они еле нашли коридор, куда и завели сухопутную лодку. Мужчина наказал спутнице ждать, а сам отправился к опушке и залег в ворохе опавших листьев.
Парочка оказалась странной. Вдоль дороги шествовал паренек, еще подросток, а рядом трусил самый настоящий волк. Напротив места, где прятался Ган, волк вдруг остановился, принюхался и развернул морду к нему. Повернулся и паренек. Он внимательно изучал покров леса, осматривал голые дубы. На его лице беглец заметил какие-то отметины. Отсюда было непонятно, узоры это или шрамы. Он не решился выходить навстречу странной парочке, только сжимал в правой руке обрез и ждал развязки. «Если ходит так смело в одиночку, значит, либо сумасшедший, либо очень уверенный в себе, – подумал мужчина. И тут же себя поправил: – Он и не один, с таким волчарой рядом можно не бояться других зверей или людей». Он не заметил оружия у парня, но это совсем не значило, что его не было. На секунду даже показалось, что глаза подростка встретились с его глазами. Затем паренек прикрикнул:
– Глот, пошли!
Волк нехотя затрусил за своим хозяином, поминутно оглядываясь назад – на то место, где прятался Ган. Только когда парочка почти исчезла из виду, мужчина поднялся, отряхнулся от листвы. Он был уверен, что уж зверь-то его точно заметил, но отчего-то не стал трогать. Почувствовал такого же зверя в человеческом обличье? Или понял, что чужак не претендует на территорию? Выяснять как-то не очень и хотелось.
Мужчина вернулся к буеру, и вскоре они уже катили дальше по степи. На ладони упали холодные белые крупинки. Ган посмотрел на небо, оно было снежным, температура воздуха заметно упала. Чувствовалось приближение зимы.
Дубрава шла вдоль дороги по левой стороне до самой переправы через водохранилище. Насыпь, по которой тянулась дорога, сохранилась.
– Смотри по сторонам внимательно, – предупредил Ган спутницу. – Если что заметишь, дай знать.
Воды практически любого водоема теперь кишели всякой дрянью, постоянно норовившей накинуться на переправляющихся людей. Плескались по обе стороны Пролетарского водохранилища чудные мутировавшие создания, били хвостами, но в этот раз путники проскочили без приключений. Мужчина дернулся пару раз на звук, но тревога оказалась ложной.
На подъезде к Пролетарску Ган остановился у ручья – набрать воды. Под ногами он заметил картонку, на которой криво было выведено: «Осторожно, Дети Зимы». К чему относилось предупреждение, было неясно. Вспомнился подросток с волком. Они шли как раз со стороны Пролетарска.
Беглец показал обрывок картона Наде. А также рассказал ей о том, что видел паренька в сопровождении волка. Девушка нахмурила лоб.
– Я слышала один разговор в кулуарах резиденции Тайной Канцелярии – упоминали каких-то детей, вроде бы к северо-востоку от Архипо-Осиповки. Я могу ошибаться. Будто бы взрослые когда-то бросили маленьких детей и ушли в другой город. Но дети не погибли, сумели выжить, основали кланы. И кажется, они неплохие охотники и могут быть опасны.
Ган кивнул.
– Тогда не пойдем через город.
– Почему раньше не рассказал про подростка с волком?
– Да знаешь, как-то к слову не пришлось, и тебя беспокоить лишний раз не хотел. А потом из головы вылетело.
– Не стоит недооценивать любую информацию, – сказала Надя и улыбнулась. – Иногда помощь или совет приходят совсем не оттуда, откуда их ожидаешь.
Мужчина был вынужден согласиться.
Пролетарск и Орловский оставили за спиной, не сунув туда нос. В первый раз они ночевали практически в открытом поле – нашли небольшую ложбину, заботливо укрытую валежником, сухой травой и опавшей листвой. Костер разжигать не стали, чтобы не привлекать внимания.
Сгодились ветхие одеяла, которые забрали с мест их бывших ночевок. Холод земли практически не ощущался сквозь толстый слой листвы и веток; из пледов и одеял Ган смастерил нечто вроде кокона, в который они и залезли. Легли, согревая друг друга. Ган обнял Надю покрепче, зарылся в ее волосы.
– Долго нам еще? – шепнула девушка.
– Надеюсь, что нет, никогда не знаешь наверняка. Чего загадывать?
– Я уже устала от этой выматывающей дороги.
– Понимаю. Но ведь среди этих мразей из Тайной Канцелярии жилось не легче? Сейчас ты хотя бы свободна.
– Свобода… – как заклинание, повторила Надя. – Свобода… Я не знаю, что это. Я никогда в своей жизни не была свободна.
– А сейчас?
– Это больше напоминает бегство от
