– Только большие деньги. Петь, пойми, за то, чтобы иметь то, что хочется, нужно платить. В Союзе почему проще, там нет ни хрена, вот и деньги вроде как не нужны. Машины, квартиры, даже имея деньги, в нашей стране купить что-то нереально, это считается пережитком прошлого, от которого все пытаются уйти. Но ведь это перегиб. Человек такая тварь, что всегда тянется к чему-то хорошему, лучшему. Может, поэтому Советскому Союзу и осталось тридцать лет жизни, дальше всё, амба. Когда приоткроют занавес, люди увидят, что можно иметь гораздо больше, чем они могут себе позволить сейчас. Да, там сейчас разруха, хотя и поднялись уже, но до конца еще долго, но потом-то? Почему на своем автомобиле может ездить только чиновник или инженер? Люди, благодаря которым эти чиновники вообще живут, должны трястись в скотовозах по дороге на работу, где вкалывают с утра до ночи. Нет, это неправильно. Да, капитализм – зло, но тут, мне кажется, как-то честнее. Если ты не работаешь, то не можешь себе позволить хорошую жизнь. Да, другое дело, что все стоит дорого, а зарплаты низкие. Это вопрос уже к работодателям, почему они такие хапуги. Ведь в Союзе нормально оплачивается труд человека, но нет никаких благ цивилизации. Опять же все чиновники, партаппаратчики разного уровня ездят на юг отдыхать, а сколько туда ездит обычных людей? А ведь море есть море. Ты вот заметил, что здесь, в Штатах, люди улыбаются?
– Вообще долго привыкнуть не мог, казалось, что они издеваются! – воскликнул Петя.
– Вот. А все потому, что живя в России, мы месяцами не видим хорошей погоды, солнца, от того и мрачные такие. Нет, я нисколько не шучу, абсолютно серьезен. Вспомни, летом ведь и болеем меньше, и настроение всегда лучше, так?
– Ну да, скорее всего, ты прав.
– А тут климат лучше, поэтому и люди веселее, так это ты еще на юге не был. Вот рванем во Флориду, вот где красота. Море, солнце, золотистые пляжи, девчонки в купальниках… Ах да, ну, можешь на свою смотреть, она тоже в купальнике будет.
– Сам-то когда уже женишься?
– Вот разгребем проблемы, осядем где-нибудь, и тогда будем думать. Пока, Петь, не до этого как-то.
– Но без бабы тяжко…
– И не говори, – вздохнул я, – у меня не было с тех пор, как вернулся в Союз. Потом были с тобой дела, лагерь, побег, бандиты. Сюда вернулся, думал, наконец-то успокоится все, так опять тюрьма, бандиты…
– Ты чего делать-то в будущем хочешь? Просто деньги прожигать не надоест?
– Ты даже не представляешь, на что их можно тратить, жизни не хватит все попробовать, а еще вернее, деньги кончатся.
– Ты же сказал, что их теперь до хрена?
– Это пока, заметь, мы еще ничего не тратили. А вот когда начнем, то надо будет думать, прежде чем тратить. Я-то хоть немного, но успел заложить фундамент, малая копеечка мне в копилку капать будет всегда, а вот ты, бухгалтер, задумайся. Вместе с Аленой возьмите и займитесь планированием. Нужно проанализировать рынок акций, различных инноваций, то есть регулярно посещать различные выставки, салоны. Тебе будет легче, чем тысячам других, мечтающих найти свою нишу. У тебя есть я, а ты знаешь, откуда я прибыл. Зная о будущем, я и смог сделать свои немногочисленные вклады на будущее.
– Хорошо тебе, всё знаешь!
– Всё знать невозможно. Банально, но человек в основном знает только то, с чем постоянно сталкивается. Знал бы ты, сколько новинок в различных сферах жизни появится совсем скоро. Эх, денег не хватит во все вложиться.
Неделя прошла в трудах и заботах. Да, я не выдержал и съездил с Петром к его жене. Не мог дальше тянуть, хотелось скорее сообщить новости о том, что скоро наконец-то их мучения закончатся. Когда Алена открыла дверь их съемной квартиры и увидела меня, произнесла довольно ожидаемое:
– Боже, опять он! – и сползла по стене на пол, причитая.
«Вы вроде из Союза, откуда такая набожность?» – хотел пошутить я, но момент был неподходящим.
– Ты разрушил нашу жизнь, что на этот раз, опять мужа до тюрьмы доведешь? – ладно хоть не закричала, просто сказала.
– Ален… – Я остановил Петю, не давая заступаться.
– Знаю все, что ты мне хочешь и можешь сказать, – начал я, – я же скажу одно: извини. Если умная, то сама поймешь, что других слов здесь не надо. А ты умная, я знаю! – после чего я вышел из квартиры, оставив супругов наедине.
Внизу, на улице, я разглядел вывеску с названием бара и побрел к нему. Обратившись к бармену, прося налить виски, уселся на стул возле стойки. На второй порции в баре появился мой друг.
– Пойдем, она успокоилась, – позвал меня Петя, положив руку на плечо.
– Ты как меня нашел? – немного удивился я.
– Да велик труд, – отмахнулся Петро, – знаю, что не уйдешь домой, ведь специально к ней ехал, поговорить.
– Пошли, – кивнул я и, расплатившись, вышел из бара вместе с другом.
Алена сидела на диване и не поднимала глаз. Да, успокоиться-то она, может, и успокоилась, да вот только разговора не выйдет. Не люблю со стеной разговаривать, но как-то ситуацию нужно менять.
– Ты пойми одно, ничего просто так не дается. Мы рискнули, погибли хорошие люди, тут вина на всех нас. Ну, кроме тебя, конечно. Я не предусмотрел своего ареста, Петя припер к Абраше все наши запасы, а сам доктор сглупил, что обратился к итальяшкам. Ведь знал прекрасно их отношение к евреям, а все равно полез. Что ему мешало через своих провернуть дело, уже не узнаем. Надо просто идти дальше. Маше скоро в школу, а для этого нужно с местом жительства определиться. Если Петя не говорил, то я скажу, – я взял паузу, а у Алены наконец, начал просыпаться интерес. – Поедем туда, где тепло. Если не захотите жить рядом со мной, что ж, найду себе место подальше от вас, Америка большая.
– Ты это о чем? – насторожившись, спросил ее муж.
– О том, Петро, о том. Я, сам того не желая, настроил твою супругу против себя. Скорее всего, – я поднял руку, не давая им заговорить, а то они уже вскочили оба, – тем, что общаюсь с тобой как тогда, на фронте. К сожалению моему, это непозволительно. Ты женат, у тебя есть семья, ты должен думать о них, а не о том, чтобы со мной крутить сомнительные дела. Я помогу вам во всем, как и обещал, чтобы новая жизнь у вас устроилась наконец.
– Брат, ты не прав, – теперь Петя останавливал и меня, и свою супругу, – дело вовсе не в деньгах, или в том, что ты для меня когда-то сделал. Нет. Просто ты мне как брат, извини, Ален, но
