Я быстро забрался на увал. Небо затянуто тучами, светила не видно. В воздухе свежо. Стоянки пустые, в округе, кроме нас с пигмеем, ни души…
Добрались по ходу до тренировочного зала. Пигмей, увидев кучи из мешков и пирамидки, оставшиеся от приборки, впал в прострацию.
— Так, — строго сказал я — сейчас идешь обратно, но прежде высыпь из мешков все добро на эти кучи и донеси сюда понемногу все, что мы там оставили, а я пока завтраком займусь. Есть хочешь? М-да!.. Риторический вопрос. Все, поехали, ты — налево, я — направо. Закончишь — позовешь, в другие ходы без моего разрешения не суйся. Все, разбежались!
На кухне, скинув арбалет, томагавки и нож из последних трофеев (весьма неплохого качества), разжег огонь, сбегал за водой, нарезал мясо кролика для похлебки и каши. Принялся за сервировку стола. Нарезал хлеба, сыра, колбасы, сала. Не забыл деликатесы в виде буженины и окорока; подумав, для эксперимента добавил мясо монстрика, несколько кусочков. Сходив в спальню, собрал комплект из вещей, доставшихся от пигмеев: зашитые мной рубашка и штаны, жилетка, пояс (первый) и сапоги. Это отдам пигмею, себе захватил все новое, доставшееся от мага. Схватил полотенце и вернулся на кухню. Вовремя раздалось в голове:
«Хозяин, я закончил».
«Подожди немного, я сейчас подойду».
Неплохо разговариваем; надо определить максимальное расстояние, на каком сможем общаться. Класс!
Помешал закипевшую похлебку и кашу, сдвинул их от огня, в котелок под фруктовый чай сыпанул остатки ягод и яблок. Проверил на соль блюда. Добавил специй и, подхватив набор вещей для себя и пигмея, вышел в тренировочный зал. Старик очень устал: видно, что его пошатывает, но присесть без разрешения он не посмел. Однако вышколен прежними хозяевами…
— Как зовут тебя, болезный?
Спустя продолжительную паузу создание брякнуло:
— Хэрн, ваша милость.
Чего это он злится-то? А, мне же бобик говорил, что истинное имя называть нельзя или нежелательно, особенно посторонним. Знать его должны только ближайшие родственники. Понятно, отчего он так насупился…
— Не волнуйся, я никому не скажу, клянусь. А как тебя звать на людях?
— Хэрн, господин.
— Иди за мной, Хэрн, пора приводить тебя в порядок, а то воняешь слишком. И называй меня просто Гури, без всяких господинов и хозяинов. Ты теперь почти свободный человек.
— Я не человек, господин Гури, я — канн, — гордо выпятил вперед впалую грудь Хэрн.
— Пошли уж, представитель гордого народа! — сказал я, ведя его в грот. — Там помоемся и постираемся — сам, наверное, тоже сполоснусь.
Старик слишком часто удивляется и радуется — видно, тоже досталось лиха, в рабстве жизнь не сахар. Зная, какое впечатление производит грот, пропустил старика вперед. Как я и ожидал, пигмей словил очередной ступор. Разинул рот и вдруг упал на колени, а затем принялся отбивать поклоны, что-то бормоча себе под нос. Молится, не будем мешать. Сам раздевался не спеша, внимательно следя за Хэрном, которого, похоже, накрыл религиозный экстаз.
— Хэрн, — позвал я его, — хватит поклоны бить. Заходи, не раздеваясь, в воду — сюда, с левой стороны, чтобы грязь от тебя сносило дальше по течению, а не втягивало в заводь, — я искупаюсь немного правее. Ты плавать умеешь?
— Да, хозяин. Мы народ лесов, селимся в основном по берегам рек, живем охотой и рыбалкой. Вода для нас не страшна, я не знаю ни одного случая, чтобы кто-нибудь из нашего народа утонул. И плавать мы можем дол…
— Хэрн, достаточно, я понял, что плавать ты умеешь и я за тебя могу не волноваться, — сказал я, добавив про себя: «…а вот поболтать ты совсем не любишь. Повезло мне, я чувствую!»
Дальше в течение часа полная прострация, что у меня, что у Хэрна. От испытываемого им удовольствия, радости и приступов счастья, что передавались от него по менталу, мне становилось плохо. Тут свои эмоции не можешь сдерживать, а когда еще и посторонний в голову влез… И половину времени купания я пытался ослабить напор чувств, исходящих от пигмея. Стараться-то старался, но пока никаких результатов не было.
Заставив Хэрна раздеться, показал, где оставить отмокать его рубище, прижав вещи ко дну камнями; наказал ему оттираться песком и смывать с себя всю грязь. Кстати, Хэрн оказался классным ныряльщиком, он подолгу плавал под водой и даже поймал руками большую рыбину. Любитель подводной охоты, м-да. Еще час Хэрн отмывался, плескался и нырял, а я за это время успел: простирнуть футболку с шортами и портянками; обсохнуть и одеться в чистые, выстиранные вещи, которые на мне выглядели балахонисто; сходить проверить завтрак; развесить белье на кустах возле лужайки; найти отрез ткани, что когда-то нам с бобиком, а вернее — мне, подарил купчина, желающий провести караван через реку вброд, и сделать очередные портянки. Ходить в сапогах на голую ногу как-то не очень…
Каша звала к себе чудесным ароматом. Расставив на покрывале миски и кубки, достав еще один комплект столовых приборов, оглядев критическим взглядом накрытый на двоих стол и оставшись довольным увиденным, пошел забирать купающегося канна.
По-моему, он даже не заметил моего отсутствия. На полу в гроте валялись уже три рыбины, одна из которых была очень большой — поменьше, чем я тогда подстрелил, но тоже крупная. Хорошо, молодец Хэрн, по рыбке я уже успел соскучиться.
Гладь озера чистая, Хэрна не видно! Где же он? Подождал немного и стал волноваться за него: вдруг не совладал с течением и унесло его к водопаду?
«Хэрн, ты где? Вылезай давай!» — прокричал я мысленно.
За поворотом, где пролив рядом с моей бухтой, раздался всплеск, а через мгновение появилась над водой счастливая рожа Хэрна. Фу, от сердца отлегло. Появилось мое земноводное… или это пресноводное?.. Или ихтиандр?
— Вылезай, хорошего понемногу. У нас сейчас завтрак и дела, и их немало.
— Хозяин, я рыбы наловил!.. — отчитался Хэрн, подплывая к берегу. А морщинки на лице у него разгладились, не такой уж он и старый, как показалось на первый взгляд. Вылез из воды, стоит дрожит, прикрыв причиндалы руками, и не знает, что делать дальше, боясь спросить и с удивлением рассматривая мой прикид.
Трудно ему не удивиться: стоит канн, только еще меньшего роста, одетый в их одежды, а на лицо — человек…
— Возьми полотенце, вытрись и вон одежду примерь. Про сапоги не забудь.
А вот тут удивление резко перешло в изумление и сплошной поток радости, что накрыл меня с головой… Нет, с этим надо что-то делать или я с ума сойду.
Беднягу постоянно накрывает, он в шоке от моих подарков, и разыгравшееся после долгого купания чувство голода теребит его воображение, рисуя обильный стол и гору различных яств. Я чувствую, что он нормально не
