– А двое музыкантов – старик и молодой вьюнош, и еще половой. Носатенький такой, бритый, я его знаю – Василием звать.
– Василий, значит… – рассеянно протянул Дэн. Вот так иногда и бывает: думаешь о человеке невесть что, а он на поверку героем оказывается!
– Втроем и напали, – между тем продолжал мальчик. – Старик и половой – с пистолетами, а вьюнош – на стрёме. Окошко в карете прострелили! Француз прямо оттуда выскочил… тут и стража забегала, стреляли… Старика с половым убили, а вьюнош убежал. Небось, схоронился где-то. Сейчас ищут. Солдаты по всем нумерам ходют, заглянут и к вам.
– Ага… – снова протянул Давыдов. – Так, важный-то француз не пострадал?
– Не, даже не ранен. Промахнулись!
Шмыгнув носом, трактирный вышел в коридор. Снизу и впрямь доносились чьи-то грубые голоса, шаги… Кто-то поднимался по лестнице, похоже – солдаты. И – от лестницы же – прошмыгнула в номер разведчиков тоненькая и ловкая фигурка в белой батистовой сорочке и серых коротких штанах – кюлотах.
Темные длинные волосы, серые глаза… на этот раз смотревшие весьма решительно, с вызовом, упорством и злостью. Да что там глаза, в руке – пистолет! Холодный ствол уткнулся в грудь гусара:
– Je vais tirer! Je te tuerais… Je la tue! (Я буду стрелять! Я убью вас… Я убью её!)
С этими словами юный гаврош направил пистолет на Сонечку… И сделал он это совершенно зря! Денис не очень-то любил, когда ему в грудь пистолетом тычут… тем более когда направляют оружие на беззащитную девушку.
Секунда – прием «загиб руки за спину» – и Дэн, обезоружив парнишку, прижал его к полу…
Хотел было еще и пристукнуть наглеца, да пожалел – мал больно! Солдат ребенка не обидит, а уж гусар – тем более. Потому Давыдов лишь усмехнулся и посмотрел на Софью:
– Сонечка, у вас ведь, кажется, есть еще одно дорожное платье?
В коридоре уже слышались шаги, голоса, ругань – французы искали преступника. Минуты через две настойчиво постучали и в «нумер» «супругов»:
– Le nom de l’empereur! Ouvrir! (Именем императора! Открывайте!)
– Entrez, – пожал плечами Денис. – Входите же, господа.
Вломившиеся в нумер трое солдат с унтер-офицером застыли на пороге. Еще бы! Прямо перед ними, в кадке, спиной к двери, сидела нагая девушка с мокрыми волосами. Стоявшая позади нескладная служанка с серыми глазами старательно поливала свою юную хозяйку теплой водой из кувшина.
– Vous avez quelque chose de voulu, seigneur? – «пан Корчевский» вопросительно глянул на вошедших. – Вы что-то хотели, господа? Ну, не стесняйтесь же!
Тут же повернулась и сидевшая в кадке Сонечка. Прикрыла рукою грудь, возмущенно сверкнув глазами:
– Ой!
– Прошу извинить, мадам, – унтер-офицер поклонился, пряча улыбку в усах. По-русски он изъяснялся неплохо, наверное, не так давно служил гувернером у кого-нибудь из местных помещиков средней руки. – Вы никого здесь не видели? Никто не заходил?
– Нет, нет, никто, – хором промолвили «супруги».
– Тогда еще раз прошу извинить. Все, что надо, мы уже увидели.
Вежливо отдав честь, унтер повернулся к выходу, не забыв прихватить и своих солдат, довольно пялившихся на Софью:
– Eh bien, que vous vous êtes levés, fous? Pas vu des femmes nues? (Ну, что вы встали, олухи? Не видели голых женщин?)
С этими словами бравые вояки спешно покинули помещение.
– Ой!
Проворно выскочив из кадки, Сонечка поспешно завернулась в простыню и укоризненно погрозила пальцем «служанке»:
– Ты что же воду-то льешь, черт бы тебя взял! Студеная же!
– Прошу простить… – покраснев, мальчишка смущенно потупился. – Я… я сейчас уйду… И… благодарю вас!
– Нет, сейчас ты никуда не пойдешь, – покачал головою гусар. – Что, не видишь – облава. Попадешь, как кур в ощип.
– Сейчас я спокойно оденусь, – юная Сонечка одарила парнишку улыбкой. – И мы все отправимся на променад по городским лавкам. Там ты от нас и отстанешь. Есть куда идти?
– Есть, – хлопнув глазами, подросток закусил губу. – Пока есть… Хоть и все мои друзья погибли… почти все.
– Трактирный прислужник Василий и старик-музыкант? – помогая Софье одеться, педантично уточнил Давыдов.
– Да, Исаак, – мальчишка снова вздохнул. – Он не старик, просто седой.
– А тебя как зовут?
– Эфраим. Эфраим Белькович.
– Значит, ты – иудей! – завязывая шнурочки на ботах, ахнула Сонечка. – И старик – иудей…
– А Василий – выкрест, – Эфраим покусал губы. – Мы дружили. До войны моя семья имела лавку… Потом пришли французы… разграбили и забрали всё. Отца и братьев убили… просто пристрелили, как собак. Хорошо, матушка умерла раньше… не дожила до того дня.
– Так место твое – надежное? – спускаясь по лестнице, Денис с самым безмятежным видом кивнул портье.
– О, вполне надежное, да. Мы там бы и спрятались, отсиделись бы, пока… Пока французов бы не прогнали, – махнув рукой, Эфраим едва не запутался в платье и чуть было не упал. Хорошо, Софья вовремя поддержала его под руку.
– Прошу извинить, мадам…
– Ничего, – выйдя на улицу, Денис внимательно осмотрел двор… у всех телег и колясок уже прохаживались французские солдаты.
– Мы сейчас пойдем с тобой, Эфраим, – не переставая улыбаться, тихо промолвил полковник. – Видишь ли, французы вовсе не дураки. Унтер уже опрашивает коридорного, солдаты шарят везде. Так что, о тебе скоро все выяснится, мой юный друг. Вернее – о нашей служанке… Которую по приезде никто из обслуги в глаза не видал.
Софья взяла Давыдова под руку:
– Что же, мы бросим здесь все наши вещи, возок?
– Конечно, бросим, – незаметно оглядываясь по сторонам, негромко расхохотался Дэн. – Уверен, в гостинице нас будет ждать засада. Зачем зря рисковать? Ведь нужно еще выполнить задание.
– Да-да, задание, – синие, как высокое весеннее небо, глаза Сонечки вспыхнули решимостью и отвагой. Вспыхнули, но тут же погасли.
– Боюсь, его теперь трудно будет выполнить, – озабоченно вздохнула девушка. – После всего того, что случилось.
Порыв ветра понес, потащил за собой желтовато-бурые шуршащие листья, заиграл в лужах веселой рябью. Пара кленовых листочком упала Софье на шляпку, да так и зацепилась там, словно два узорчатых багряных пера.
– Думаю, что ваши опасения, Сонечка, преувеличены, – покачав головой, полковник глянул на Эфраима:
– А? Что скажете, молодой человек? Вы ведь много чего вызнали о маркизе де Монтегюре! Ведь так?
– Так, – безразлично кивнул мальчишка, – Жаль, что все зря.
– Ничего и не зря! – Сонечка вновь сверкнула глазищами. – Ты знаешь, парень, что чуть было не спутал нам все карты? Хорошо, не убили… Но сейчас ты нам должен рассказать о маркизе всё! Его привычки, друзья, подруги, где любит бывать…
– Он любит молодых женщин, – скосив глаза на Софью, Эфраим покраснел. – Ну, вы понимаете…
– Понимаем, – хмыкнула Сонечка. – Можешь не стесняться. После того как ты мне спинку мыл – чего уж!
Денис едва сдержал улыбку! Вот молодец девчонка – за словом в карман не лезет. Не смотри, что девятнадцатый век.
– Ну, давай, давай, рассказывай же!
– Не так много мы и узнали, – юный музыкант пригладил рукой растрепанные ветром волосы. – Но все же кое-что… И самое главное – дормез!
– Что – дормез?
– Ну, эта
