– Так что там, в этой сантерии, будет-то? – не отставал гусар. – На что мне девчонок-то звать? Не страшно им там будет? И… как бы это сказать… для их чести…
– Для их чести там никакого урона нет, смею вас уверить! – сверкнув шоколадными глазами, гаитянка широко улыбнулась, показав ослепительно белые зубы. – Просто надо будет немного поплясать обнаженными при луне… И, может быть, обмазаться куриной кровью. Да там несложно все и весело, я покажу им.
– Обнаженными, говорите? – озадаченно переспросил Денис. – Ну что ж… посмотрим…
Девушек он спросил прямо, сразу обеих, пока д’Эрувиль что-то втолковывал лодочнику на корме. Прихватив бутылку вина, гусар подсел за столик и, наполнив бокалы, хитро прищурился:
– А что, девчонки, слабо вам танцевать при луне голыми?
– Голыми?
– При луне?
– А… кто смотреть будет?
– Да никто, – помогла Денису колдунья. – Мы с вами втроем и будем. Это такой красивый обряд. Наш, гаитянский. На счастье!
– Ну… ежели на счастье, тогда, наверное, можно, – подозрительно посмотрев на Давыдова, протянула Настя. – Тем более, если мы только втроем… Я бы – да.
– И я бы, наверное… – Сонечка задумчиво покрутила локон.
– Да что вы, девы! – азартно подмигнув, Жозефина вскочила с креслица и обняла за плечи обеих девчонок. – Весело будет, вот увидите! Вам понравится… Жалко, зрителей – никого.
– А… где все будет-то? И при чем тут господин генерал?
– Где будет – я вам скоро скажу, – заверила гаитянка.
Денис же лишь скромно потупился:
– Так это ведь и на мое счастье тоже.
Слава богу, уж ему-то никто плясать голым не предложил, а то бы Денис, верно, смутился. Лишь мадам Жозефина украдкой бросила на гусара томный пламенный взгляд… полный какой-то уверенной затаенной надежды.
Между тем впереди вскорости должен был показаться Руан, а за ним – и конечная цель путешествия. Преследователи, однако же, не выказывали пока никакой активности. То ли чего-то ждали, то ли и не было их вообще. Показалось все Дэну, обознался. Хотя… рыбацкий кораблик Давыдов все же видел еще пару раз. Тот самый, с так и не оттершимся меловым солнышком и цветочками.
– Выжидают, – уверенно пояснил д’Эрувиль. – Видите ли, мон женераль, движение по Сене большое. Вы, верно, заметили.
– Ну да, ну да, – Денис согласно кивнул.
Движение и впрямь было большое – поднимались навстречу тяжелые баржи, тащимые медлительными быками, подтягивались на канатах неторопливые кабестаны, караваном тащились на цепях туеры. А один раз, уже под вечер, прокатил, прошлепал бортовыми колесами, самый настоящий пароход! Небольшой, но дымный и быстрый. И это не считая всякой рыбацкой и прогулочной мелочи.
– Думаю, Мажерон и его люди прекрасно знают, сколько нас, – задумчиво глядя на реку, продолжал резидент. – Вот и опасаются. Скорее всего, они нападут, когда мы сойдем на берег. Или – сразу после Руана, наняв подкрепление.
* * *В Руане путешественники сменили судно! Хитрый и предусмотрительный д’Эрувиль распрощался с месье Роже и тотчас же нанял быстроходную лодку – шестивесельный ял с мачтой и парусом. На сем суденышке, скорость коего ограничивалась тяжестью взятого на борт груза, беглецы безо всяких приключений добрались до городка Кудбека, а еще через пару-тройку дней впереди показалась безбрежная синь речного разлива и два города – Гавр и Онфлер.
Заиленная протока не позволяла подходить к Онфлеру крупным судам, что же касаемо яла… Туда вот, к Онфлеру-то, и свернули. Как сказал шевалье – «осмотреться и отсидеться». До Гавра – к океанским воротам Франции – отсюда было рукой подать.
Онфлер, старинный пиратский городок, расположенный на живописнейшем побережье Кот-де-Флери, беглецам очень понравился. Старинные дома, узенькие, мощенные булыжником улочки, уютные дворики, утопающие в цветах. А еще – многочисленные таверны, постоялые двора и прочие портовые забегаловки, предназначенные для моряков – небольшие каботажные суда в Онфлер все ж таки заходили.
В одном из таких постоялых дворов, невдалеке от старинной церкви Святой Катерины, путешественники сняли целый этаж. Впрочем, не такой уж он казался и просторный, едва-едва повернуться. Слава богу, хоть клопов не было, но уж кровати скрипели, как ураган!
Между прочим, близилось указанное колдуньей время. Да что там – близилось, первое июня наступало уже завтра. Да, да, завтра – начало лета, июнь.
– Я нашла место, – уже ближе к вечеру сообщила Жозефина. – Сразу за городом, на плато де Грас. Нам надо быть там сегодня в полночь. Вам, вам, девушки! Что же касается месье Давыдофф, то с ним я поговорю отдельно.
Отдельно с Денисом Васильевичем поговорила не только гаитянка, но и шевалье д’Эрувиль. С последним Дэн посидел за кружкой сидра на террасе небольшого кафе на набережной.
– Там, на плато, есть небольшая часовня, мон женераль. Так вот, вам надобно знать, что…
– Вы полагаете, они нападут? – выслушав, тревожно переспросил гусар.
– Всенепременно! – француз нервно покусал губу и продолжил, периодически осматриваясь: – Я видел Мажерона и его людей. Они не зря здесь, в Онфлере. Их много. Они следят за нами… и я даже не могу сказать – кто.
– Отобьемся, – улыбнулся Денис. – Где наша не пропадала!
Резидент неожиданно расхохотался и хлопнул собеседника по плечу… чего раньше никогда не делал:
– А вы храбрец, месье женераль! Или, как у вас говорят – «хват». Впрочем, кто бы сомневался?
* * *Три обнаженные грации встали друг против друга в серебристом свете полной луны! Одна из них, Жозефина, покачивая полной грудью, принялась медленно раскачиваться в танце и петь:
Папа Легба, отвори ворота-а-а!Папа Легба, отвори ворота-а-а-а!Остальные две девушки, Настя и Сонечка, принялись подпевать, прихлопывая в ладоши. Валькирии с распущенными по плечам волосами, прекрасные в своей наготе и серьезности.
Папа Легба, отвори ворота-а-а!Папа Легба, отвори ворота-а-а-а!Потом красавицы взялись за руки и принялись водить хоровод вокруг воткнутого в землю шеста. О, как они покачивали бедрами, ка-а-ак…
Сидевший в укрытии, за большими камнями, Денис невольно сглотнул слюну. Этот танец, чувственный и эротичный, действовал на него, как взгляд удава на кролика.
Дай мне пройти, папа Легба-а-а!Дай мне пройти!Отвори ворота!Отвори ворота!Чтобы я смог возблагодарить лоа!Чтоб я смог возблагодарить лоа…Чтоб мы смогли возблагодарить лоа…Возблагодарить…Лоа – это, верно, какой-то бог… Хотя нет – Жозефина же говорила: лоа – помощники бога, духи. А бог – Бонди – отстранился от всего мирского. Именно поэтому колдунам – мамбо – приходится иметь дело с духами… Бонди… интересное слово. По-французски – bon Dieu, «добрый бог»…
Глядя на обнаженных граций, извивающихся в колдовском танце вуду, Денис еще подумал… Хотя нет, не успел подумать… Вдруг, откуда ни возьмись, в голове его застучали, взорвались барабаны! Потом ухнул бас, и голос Боба Марли запел в ритме реггей…
Дай мне пройти, папа Легба-а-а!Дай мне пройти!Отвори ворота-а-а-а…И ворота открылись…
* * *Дэн очнулся у себя в кабинете. Из стоящей на сейфе магнитолы доносилась песня Боба Марли. No-o women no cry! Реггей.
Черт побери! Враз сообразил Денис. Жена! Лена! Замыкание и…
Генерал-майор… да нет, на этот раз – просто майор,
