К слову сказать, все дамы выглядели довольно прилично, о чем позаботился галантный шевалье д’Эрувиль. Нагруженный в судно багаж составляли три огромных дорожных сундука и с десяток баулов, в которых, кроме наполеоновских сокровищ, нашлось место и для дамских платьев.
К примеру, Настя надела светло-зеленое, с сероватым отливом, что очень шло к ее жемчужным глазам. Сонечка же выбрала, как всегда, голубое, а Жозефина – ослепительно-белое. Француз тоже обрядился в парадное, на выход: серый двубортный сюртук, белая сорочка с ярким синим галстуком. Что же касается Давыдова, то он и так был одет, как лондонский денди.
Не хватало разве что зонтиков от солнца – парасолей, – но и так компания выглядела внушительно и беспечно. Богатые столичные снобы отправились в путешествие по Сене. Так часто бывало, не мешала и война. Правда, еще был не сезон, холодновато, да и ветрено. Самый сезон для загородных прогулок – в августе, в сентябре, когда уже и не жарко, и не холодно, и нет проливных дождей, когда пышная природа щедро делится с людьми всеми своими дарами и по всей реке пахнет печеной рыбой и жареными каштанами.
Впрочем, и сейчас тоже было вполне даже ничего. Налетевший было ветерок разогнал облака, да, расчистив до синевы небо, и сам утих, словно по заказу. Сразу стало тепло, но знойно – градусов двадцать. Ярко и ласково светило солнышко. Благоухали расцветающие яблони и вишни, а на самой околице деревни пышно цвели магнолии.
– А вот, кажется, местная харчевня, – выйдя на площадь, шевалье д’Эрувиль указал рукой на приземистое беленое здание с выкрашенными в голубой цвет ставнями. Прямо под ставнями, на улице, были выставлены столики и стулья.
– Чего пожелаете, господа? – завидев гостей, выскочил из харчевни обходительнейший гарсон с длинными черными усами.
Господа пожелали десерт и шампанского. Правда, потом соблазнились и жареной рыбой, и устрицами, и даже лягушачьими лапками. Все это запили еще и отменным бордо, удивляясь, и откуда ж такое в обычной деревенской таверне?
После завтрака компания разделилась: д’Эрувиль и его дамы отправились прогуляться в чудесной рябиновой рощице, а Денис с Софьей спустились к реке, надеясь отыскать какую-нибудь уединенную отмель. После несколько дней, проведенных в тюрьме Консьержери, Сонечке очень хотелось если не вымыться, то хотя бы выкупаться, окунуться с головой в прохладную воду. Впрочем, не в такую уж и прохладную, Дэн трогал рукой – восемнадцать-двадцать градусов точно было.
Подобная отмель отыскалась довольно скоро, Софья первой увидела узенькую полосу песка и свесившиеся к воде ивы. Вполне себе миленько, уютно и, главное, без лишних глаз.
Денис Васильевич был тотчас же послан за пледом, а, когда вернулся, обнаружил девушку плавающей метрах в десяти от берега.
– А водичка-то теплая! – завидев Дениса, с довольной улыбкою на устах сообщила дева. – Давай-ка ко мне! Поплаваем наперегонки.
– Наперегонки? А запросто!
Бравый гусар не заставил себя упрашивать, наплевал на ложный ханжеский стыд, быстро скинул с себя всю одежду и вошел в воду:
– Брр! Не такая уж она и теплая… Ой! Только не брызгайся! Я кому сказал? Ой…
– Ага-а-а! Попался!
– А вот я сейчас кого-то отшлепаю!
– Сначала догони!
Сена в этом месте была не очень широкой, и молодые люди пустились вплавь аж до того берега, почти до Вернона, по крайней мере – до его пригорода. Несколько домиков, яблоневые сады, небольшая дощатая пристань с рыбачьим судном. У пристани плескались ребятишки, некоторые из них старательно разрисовывали мелом борт стоящего суденышка, не такого уж, впрочем, и маленького.
Пловцы между тем выбрались на берег чуть ниже и, отдыхая, укрылись за росшей почти у самой воды ветлою.
– Что-то здесь очень уж людно, – взяв Сонечку за руку, прошептал Дэн. – Отдохнула, солнышко? Тогда давай обратно… Там и тихо. И пледы…
Сказав так, Давыдов нежно погладил девушку по спине, и даже чуть ниже… Софья отреагировала правильно: обернулась с лукавой улыбкою, сверкнула синими глазищами и, чмокнув гусара в щеку, бросилась в реку.
Софья-то бросилась, а вот Денис задержался. Отвлекся – и было на что. Со стороны пристани вдруг послышался злобный рык, ругательства и детский визг:
– А ну пошли вон, недоноски! Ишь, удумали… Вот я вас сейчас!
Кто-то из рыбаков прогонял детей. Тех, кто разрисовывал судно. И этот «кто-то» показался выглянувшему из-за ветлы Дэну весьма знакомым. Где-то он уже видел эту широкую красную физиономию… Ну, конечно! Это ж этот… привратник… возница… Тот самый, что был с д’Эрувилем… и там, на площади Шатле.
Что он тут делает, интересно? Наверняка преследует своего бывшего компаньона. Ну, точно, преследует – а что же еще-то? В подобные совпадения Денис что-то не очень верил.
Что ж… В задумчивости нырнув в воду, гусар быстро добрался до того берега… Где его уже ждала Софья. Девушка улеглась на пледе, подставив ласковому солнышку плечики, спинку… и кое-что еще…
– Ах, Денис! Ты что так долго?
– Так…
Не тратя времени даром, Дэн улегся рядом и погладил девушку по плечам… Та повернулась, томно прикрыв глаза и подставив губы для поцелуя…
* * *– Что за лодка? – уже после отплытия шевалье д’Эрувиль принялся выяснять все подробности. – Какого размера? Сколько на ней человек? И… это точно был Мажерон? Ну, мой бывший слуга и привратник… едва не укравший все наши деньги!
– Лодка как лодка, – пожал плечами Денис. – Большая, рыбацкая. А сколько там человек… Да черт его знает. Я видал троих. Одного – этого, как его… Мажерона. И еще двое стирали детские рисунки с борта. Мажерон их и послал. Видать, он у них там за главного.
– То, что вы рассказали – плохо, мон женераль, – глядя за корму, задумчиво протянул француз. – То есть не так чтоб очень плохо, но… Нужно быть осторожными… и готовыми ко всему.
– Интересно, как это ваш слуга вас вычислил?
– Так он же знал почти все… До самого последнего момента. А в парижском порту у него каждая собака в знакомцах.
Больше резидент о своем бывшем слуге ничего не рассказал, да Денис и не спрашивал, раздумывая – может, и впрямь сойти от греха подальше в Руане? Впрочем, нужно было выжидать, ждать указанного антильской колдуньей срока. Да! Еще уговорить участвовать в мистерии Сонечку и Настю.
– Не мистерии, а в сантерии, – негромко поправила мадам Жозефина, кою Денис, улучив удобный момент, вновь терзал вопросами.
Было раннее утро, судно еще стояло у пристани небольшого города Лез Анделиза, и все еще спали. Кроме вахтенного и вот, Жозефины с Денисом. Гаитянская красавица вообще привыкла подниматься рано, и ушлый Давыдов этим пользовался
