Взгляд в бездну

материально-техническом обеспечении наших целей. Как и ты.

– Ну… А что во-вторых?

– Тебе понадобится высококлассный пилот. Вещь, которая необходима для реализации второго пакета, находится там, – Тезерион выразительно уставился на звезды.

Крейсер Академии стоял на приколе у пояса астероидов или, как нарекли его путешественники, «Каменистой топи». То ли в ужасе, то ли в шутку.

– Поистине, чтобы добраться до логова через это скопление булыжников, нужен виртуоз или… Смертник.

Шадор сразу понял, о чем речь.

– Координаты скоро тебе перешлют, и время, и место.

– Я отправлю кого-нибудь надежного.

Тезерион покачал фантомной головой.

– На этот раз ты должен лететь сам. Там тебя ждут. До скорого, Рерих…

Он постепенно угас, совсем. Вместе с голосом.

«Так, времени у меня достаточно, – рассуждал капитан, – до следующего визита».

Он уже высчитал, что Тезерион является с определенным временным интервалом, и ни минутой раньше. Но вполне мог и позже. Тут не угадаешь.

Шадор с тоской глянул в иллюминатор на далекую цепочку огней… Бывшие старательские рудники. Там проходила граница Каменистой топи с поясом Брута.

Капитан отправил нетронутый кофе в дезинтегратор и спустился в рубку.

Все спокойно. Сегодня у пультов и штурвала дежурили всего двое – неприметный уорент и второй пилот… Новый сотрудник?

Шадор уселся в кресло, активировал встроенный в подлокотник рут-ком и проверил списки… Дейгарец. Штатский? Но Концерн его одобрил… А-а, ясно, почему. Достижения впечатляли! И завораживали… Что там сказал Тезерион? Квалифицированный пилот!

– Торрес Селестэс Варгес?

– Так точно, капитан! – пилот вскочил.

– Сядьте, вольно… В смысле летишь со мной.

– Есть, капитан… Когда?

– Прямо сейчас.

– Э-э… А дежурство?

Резонный вопрос.

Шадор прикинул и связался с кадровым отделом. Хватит уже Кабуку отбывать повинности. Пора сменить гнев на милость.

Вилиам явился по первому зову. Как метеор! Вот бы всегда так. Капитан никогда еще не видел, чтобы столь бурно радовались простому дежурству в рубке. Обычно наоборот. Все старались от него отвертеться любыми способами.

– Готовьте бригантину, – распорядился Шадор по комьюните, старательно не замечая щенячьего восторга равандоссца. Шкипер просто светился от счастья, лучась зубастой улыбкой до самых кончиков своих косичек.

– Я отправил приказ о восстановлении тебя в звании и должности, – все-таки сжалился над ним капитан и указал новому пилоту на открытый коммуникационный колодец, ведущий в ангар.

Сектор 33-22-77, Пояс Риволка, Ветвь Конклава, система Эризий, планета Эризея – столица Эризия

Дор-Гон – Мира Варгес

На подлете к Эризии доктора закрыли обзорный иллюминатор, и Мира немного расстроилась, но возразить не решилась.

– С Эризеей надо знакомиться лично! – подмигнул Дор, а Гон усмехнулся.

– А почему?

– Долетим – поймешь.

И когда они приземлились, Мира поняла.

Планета не просто поражала воображение, она была нокаутом по восприятию и всем Мириным представлениям!

Во-первых, здесь все было двойным: два движущихся полотна к зданию космопорта, широченные дверные проемы для двоих, сдвоенные кресла с перемычкой посередине, пара солнц, взирающих на Миру с вышины двумя яркими небесными глазами. А во-вторых, здесь всего было вдвойне: света, красок, запахов и звуков! От местных ненормальных четырехкрылых бабочек пестрело в глазах, эризийские цветы в холле гостиницы благоухали так, что запах, казалось, можно было пощупать. А девы-близняшки-администраторы, изящно переставляя три ноги, сияли улыбками с двух сторон и заверяли Миру в том, что они сердечно рады ее видеть.

Поэтому, когда девушка наконец-то осталась одна в огромном номере («Других не держим!» – пренебрежительно сообщил Гон, едва она попробовала возразить), то просто упала на кровать и закрыла глаза. Какие тесты в медицинский университет? Какой конгресс!? Дейгарке хотелось провалиться в сон, чтобы не видеть, не слышать, не ощущать, не чувствуя себя при этом одноголовым мутантом.

«Страшно представить, что испытывают доктора, находясь постоянно среди кадетов и преподавателей академии! Ведь когда привык к одной реальности, так погружаться в другую – сложно», – Мира и сама не заметила, как задумалась о докторах, которые теперь, после пережитого шока, казались ей вдвойне родными.

Девушка не успела толком прийти в себя, как Дор-Гон уже потребовали спуститься вниз.

– Ночью будешь отдыхать! – заявил Дорвард. – У меня-меня и тебя много дел!

– Хорошо-хорошо, – покивала Мира, которая даже говорить начала двойными словами.

* * *

До комплекса, где проводился конгресс, они добирались на эризийском поезде-платформе. Дор-Гон не поскупились (с повышенных-то командировочных!) и взяли себе отдельную зону с комфортабельными широкими диванами и доступом к фитобару.

Мира утонула в расписных подушках, а доктора улыбались и разглагольствовали о жизни, потягивая безалкогольные коктейльчики из сдвоенных хрустальных бокалов.

Дейгарке тоже налили, причем в обычный бокал.

– Специально для монов! – хохотнул Гон, протягивая девушке напиток. – Наследие первых колонистов.

– В смысле? – переспросила Мира.

– Моны, – пояснил Дор, – от древнего слова, обозначающего «одиночные». Так мы зовем всех неэризийцев. Потому что у вас одно тело, одна голова и…

– Две руки! – подхватил Гон.

– Эм… – Мира нерешительно взглянула на свои руки, она никогда не думала, что для кого-то ее телосложение будет ненормальным. – Так, а если бокал – это наследие первых колонистов, то получается, что…

– Да, первые эризийцы были монами, а потом – эволюции, мутации, излучение двойной звезды – не шутки.

– Они что, высадились, а потом срослись? – удивилась Мира.

Доктора заржали в два голоса.

– Конечно, нет! Сначала мутировали привезенные с собой животные, причем от меньших к большим. Например, насекомые, которые случайно оказались на кораблях колонистов, стали откладывать двойные яйца и бегать на девяти ножках. Потом мутировали лягушки, птицы, мыши, а дальше, примерно за две сотни лет, возникли изменения и в гуманоидном геноме.

– Как интересно! – глаза у дейгарки загорелись.

Дор покровительственно ей улыбнулся и продолжил рассказ:

– Когда эризийские близнецы стали рождаться регулярно, это вызвало панику. Проводились исследования, операции по разделению, правда, при том развитии медицины неудачные.

– И что же, все дети умерли?

– Ну, раз мы живы и планета процветает, то не все, конечно, – сказал Гон.