— Ложись! — приказал Диксон, упав на мостовую.
Грохнули два выстрела, и пули просвистели совсем рядом.
Доктор Друм выругался и опустил оружие, чтобы прицелиться.
И в это мгновение земля словно разверзлась гейзером пламени и осколков, а по спящему кварталу пронесся раскат грома.
— Я разрушил творение демона! — послышался пронзительный голос профессора Керабла.
Огненные волны затопили все вокруг.
Том сжался в комок и откатился ярдов на двадцать, ощущая боль во всем теле.
Взрывная волна снесла дощатую постройку. Несколько минут вокруг падали обломки, горячие осколки.
Гарри Диксон вскочил на ноги. Его одежда превратилась в лохмотья, все тело болело, словно его долго били.
Шхуна исчезла. Вокруг них чернели руины. В нескольких шагах от них лежало тело в синем рединготе… Доктор Друм погиб, раздавленный обломками…
Воздух вдруг наполнился белым бумажным вихрем. Диксон поймал одну бумажку.
Это была банкнота Банка Англии.
* * *В кабинете премьер-министра, лорда Дэмбриджа, сидели глава Скотленд-Ярда, Гарри Диксон и Том Уиллс, а также представитель Банка Англии, сэр Уоллес.
Гарри Диксон взял со стола толстую пачку банковских билетов и с удовлетворенным видом изучил их.
— Истинный секрет доктора Друма. Друм был искуснейшим фальшивомонетчиком Великобритании, если не всего мира.
Слово взял сэр Уоллес.
— Мы знали, что эти банкноты были в обращении, но не могли отличить их от настоящих.
Они не только хорошо подделаны — они абсолютно идентичны тем, что выпускаем мы! Чтобы не пугать население и не разрушить кредитоспособность страны, мы были вынуждены принимать их.
Вот в нескольких словах предыстория их появления.
Уже некоторое время мы находили деньги с одними и теми же номерами. Сначала мы думали об ошибке наших служб, поскольку идентичность была полной. Никакой химический анализ и исследования под микроскопом не позволяли отличить фальшивки от подлинных денег.
Мы собирались поставить в известность Скотленд-Ярд, когда нам предъявили настоящий ультиматум.
Если предупредите полицию, писал злоумышленник, я с помощью самолета рассыплю эти банкноты над городами Англии и даже на континенте. Мои фальшивки не отличить от подлинников. Кредитоспособность Англии будет разрушена в мгновение ока, и вам это известно. Договоритесь со мной. Оставьте меня в покое, и я буду пускать в обращение всего пятьдесят тысяч фунтов в год.
Несколько лет нам приходилось терпеть этого циничного негодяя, совершенно неизвестного нам. Мы боялись что-то предпринять, даже видя, что оговоренный максимум был превышен.
— Теперь объясниться должен я, — вступил в разговор Гарри Диксон. — Доктор Друм все же был ученым. Совершенство его деяния свидетельствует об этом. Но ему стоило выбрать законное дело.
Он занимался проблемами высшей математики. Он преуспел, и весь научный мир признал его заслуги.
Это вызвало зависть многих его коллег, в частности бедняги профессора Керабла. Друм издевался над ним, и его репутация пострадала. Друм решил сыграть с ним новую шутку.
Он дал ему понять, что стоит на пороге ужасающего открытия: проникновение в неведомое четвертое измерение.
Вы знаете, что эта проблема стала манией многих современных ученых. Вспомните об Эйнштейне и его теории относительности…
Керабл решил вызнать тайну доктора Друма.
Но Друм не был простаком. Как и Керабл. Я сам видел призрак неизвестного существа и даже испугался. Меня охватил страх перед великими тайнами.
Я начал следить за Друмом…
Керабл сошел с ума и был помещен в лечебницу в Вилленсдене. И там умер… для всего мира.
На самом деле он сговорился с директором заведения Дорсаном Сейлором.
Керабл хотел проникнуть в секреты таинственной науки и познакомить с ней мир… Вернувшись в мир живых. Он верил, что сумеет освоиться в таинственном мире. Только Богу известно, хотел ли он возродить свою плоть, а заодно и дух.
Керабл сошел с ума, хотя вначале только притворялся.
Он верил, что я раскрою тайну, завладев бумагами Друма, чтобы потом похитить их у меня.
Итак, для всего мира он умер. Думаю, он опасался, что Друм узнает о его проектах… Быть может, он делал предложения Друму. Но тот отказался.
Пока я наблюдал за Друмом, Керабл занимался тем же в соседнем доме.
Друм обнаружил слежку и прибегнул к фантасмагории. С верхушки башни он проецировал различные образы… Я уже говорил об этом. Однажды он даже плясал перед черной доской, чтобы мы подумали — он нашел решение!
Керабл, который надеялся только на меня, взломал магазин на Бендалл-Лайн и мою квартиру, надеясь отыскать мои заметки или бумаги, которые я мог обнаружить у Друма.
Тот узнал о двойной слежке и понял, что за всем стоит Керабл.
И начал опасаться, что выйдет наружу его настоящая тайна.
Он переехал из своего владения в Дептфорде, где жил под вымышленным именем. В округе все были в ужасе, ведь речь шла о проказе!
Поскольку он не нуждался в деньгах, он мог купить сторонников… Но пойдем дальше…
У него была единственная страсть — редкие птицы… В своей страсти мономана он превратил птиц в фетиш, в фетиш-хранитель. Он попросту набивал чучела взрывчаткой.
В случае опасности было достаточно одной искры, чтобы взорвать его укрытие — судно.
На судне было и его последнее убежище: подводный колокол. Это было средство бегства. Он мог опуститься в нем на глубину. А через несколько мгновений судно должно было взорваться.
Но Керабл был настороже. Он не терял надежды похитить у своего соперника главный секрет.
Он следил за мной, движимый своим усиливающимся безумием.
Именно он уронил бинокль на Тома Уиллса. Но, шпионя за нами, он превратился в ангела-хранителя.
Он умер, не расставаясь со своей мечтой.
Все таинственные исследования доктора Друма сводились к жажде больших денег… И, господа, я по-настоящему разочарован…
КРИК-КРОК, СМЕРТЬ В РЕДИНГОТЕ
Необычное вступление
озерхайт — один из самых зловещих кварталов Лондона. Полицейские здесь совершают обход только парами. Узкие и мрачные улицы изобилуют обширными пустырями, где в хижинах-развалюхах ютятся жалкие местные нищие. Таверны здесь служат притонами, прибежищем для преступных низов столицы. Они немного уютнее боен Лаймхауза и Шедуэлла. Некоторые даже прославились как среди преступного мира, так и среди туристов, любителей посещать злачные места. Одна из таких таверн, «Синяя акула», бесспорно, считалась самой известной. Ею управлял толстяк Пиффни, бывший моряк торгового флота, с виду общительный и веселый. Пиффни слыл хитрецом, который заботился о том, чтобы полиция не села ему на загривок, но и не стал стукачом, несмотря на щедрые посулы представителей закона.
Таверна невелика. В небольшом зале теснятся с десяток столиков. У задней стены с широким окном расположена широкая барная стойка. Зал освещается светом, падающим из этого окна, поскольку окна, выходящие на улицу, всегда закрыты тяжелыми шторами.
Однажды в холодный и дождливый майский день Пиффни, часа в два пополудни, мыл стаканы в огромном цинковом корыте, нарочито безразлично поглядывая не двух жалких бродяг, поедающих скудный обед за одним
