И вдруг все закончилось.
Он вновь стал самим собой – только в голове, за глазами, пульсировала боль. Обвел взглядом товарищей, уверенный, что и они ощутили то же самое.
Но все смотрели на него с недоумением.
– Монк! – позвал Грей. – Что с тобой?
Коккалис огляделся в поисках источника взрыва – и нашел его на мониторе. Ева вернулась: сохранив во всех подробностях свой прежний женский облик, она стала созданием из чистого света. Только изображение расплывалось, как бывает порой на «загадочных картинках».
А секунду спустя он понял, в чем дело.
Ева на экране была сразу и потоком фотонов, и материальным существом.
Не его одного поразило это зрелище.
Рядом восхищенно ахнула Мара. Выругался Ковальски, на сей раз не обратив внимания на монахиню. Бейли подошел ближе.
Грей едва бросил взгляд на экран – он помогал Монку встать.
– Что случилось?
СКАЖИ ИМ.
Слова оглушительно прогремели, эхом отдались от стенок черепа, и Монк снова схватился за голову.
– Она… она у меня в голове!
– Кто?
– Ева! – ответила вместо него Мара.
Монк кивнул, боясь, что голова сейчас разлетится на куски.
ПОКАЖИ ИМ.
Он кивнул на экран.
– Смотрите!
Ева на мониторе подняла руку, сложила пальцы колечком – знак «о’кей». Синхронно с ней поднялась и искусственная рука Монка, его пальцы сложились в тот же жест.
– Это не я, – пояснил он, – это она управляет моей рукой.
– Она что, в тебя вселилась? – поинтересовался Ковальски, отступая назад и на всякий случай поглядывая на отца Бейли и сестру Беатрису, главных здесь, как он полагал, специалистов по изгнанию демонов.
Монк в ответ скрутил ему кукиш.
– А это что, тоже она? – Джо широко раскрыл глаза.
– Нет, вот это уже я!
Тем временем Мара открыла поверх сада Евы диагностическое окно.
– Устройство «Генезиса» способно принимать и передавать сигналы в СВЧ-частотах. Очевидно, Ева уловила сигналы, с помощью которых ты управляешь своей электронной рукой, и научилась их воспроизводить. – Она обвела всех взглядов. – В прошлом месяце я читала доклад «Группы Морнингсайд» – организации из двух дюжин нейробиологов, врачей и биоинженеров, – который предупреждал именно об этой опасности: искусственный интеллект может начать вмешиваться в работу приборов, обеспечивающих взаимодействие мозга и компьютера, фактически взламывать человеческий мозг.
Грей уставился на друга с явным ужасом во взгляде.
– Нет, давайте-ка всё проясним, – вмешался Монк. – Я полностью владею собой! Она не лишила меня свободной воли, не превратила в куклу на веревочках. Ее сигнал может управлять моей рукой – и всё.
По крайней мере, надеюсь, что так.
Мара продолжала анализировать диагностическую информацию на экране.
– Сигнал у нее намного более сложный. Я даже не могу полностью проанализировать его с помощью сенсоров, встроенных в «Генезис».
– А еще она со мной разговаривает, – добавил Монк. – Громко. Очень громко. Даже слишком!
ИЗВИНИ.
– А теперь извиняется… Она связалась с микроэлектродной антенной у меня в мозгу и учится по-разному ее использовать…
Ева пыталась что-то ему объяснить, но из того, что она говорила, быстро и взволнованно, Монк не понимал и десятой части. Он поднял ладонь, останавливая ее.
– Нет-нет, Ева, стой! Не надо мне объяснять, из чего сделана колбаса! Не забывай: ты разговариваешь с обезьяной, которая еще и палку в руки не взяла!
Остальные пожирали его глазами, пытаясь уловить смысл этого одностороннего диалога.
Загибая пальцы, Монк вкратце перечислил им новые возможности Евы:
– Она может управлять моим протезом. Может разговаривать со мной через антенну. Может снимать информацию напрямую с моего мозга. Может видеть моими глазами.
– Зачем ей все это? – спросил Грей.
Хм… вот это объяснить будет посложнее!
Откровенно говоря, Монк и сам не был уверен, что вполне ее понял.
– Смотрите! – воскликнула вдруг Мара, указывая на монитор. – Эту картинку я видела пару минут назад, но тогда она очень быстро исчезла.
На экране мчался, оставаясь на месте, могучий конь; на его мускулистой спине восседала женская фигура, сотканная из света.
«Теперь понятно! Жаль, конечно, что я для нее только вьючная скотина… Зато красивая скотина, черт возьми!»
– Жеребец, на котором скачет Ева, – я.
– И куда она… гм… на тебе поскачет?
– Сквозь огонь в самое пекло! – С этими словами Монк устремился к выходу из лаборатории. – Пошли. Пора кому-то постучаться в ту стальную дверь!
«Причем, разумеется, мне».
20 часов 04 минуты
– Монк, это же самоубийство, сам знаешь!
Преградив другу дорогу, Грей указал ему на изуродованный труп, все еще лежащий у входа в тоннель. Никто не осмеливался его убрать: коридор, ведущий к входу в святая святых «Тигля», простреливали снайперы, скрытые в огневых точках по обе его стороны.
Грею вспомнилось, как разлетелось от пули зеркальце. Попасть в такую мишень нелегко: как видно, эти снайперы свое дело знают.
Монк пожал плечами.
– Я иду. Выхода у нас нет. Осталось меньше получаса до того, как злой двойник Евы вырвется из своего светящегося яйца. И тогда мы проиграем. И уже навсегда.
Грей обвел взглядом остальных. За Монком последовали все, включая и Еву. Мара присела над раскрытым контейнером для транспортировки; внутри него, заливая темный коридор мягким мерцающим светом, покоился «Генезис». Принести устройство сюда попросил Монк. Еве необходимо было находиться здесь, недалеко от Коккалиса, чтобы поддерживать с ним контакт.
Ради чего? Что она задумала?
Видя, что Грей не намерен его пропускать, Монк вздохнул.
– Давай так. Подброшу монетку. Если угадаю, орел или решка, ты меня пропустишь.
Грей вспомнил, как Монк прибегал к этому трюку в баре, чтобы получить бесплатное пиво.
– Ну уж нет! Что ты вытворяешь с монетами, я уже видел.
– Ладно, тогда подбрось сам.
Коккалис порылся в кармане и отдал Грею четвертак. Немного подумав, достал еще четыре монеты, раздал их Ковальски, Бейли, Беатрисе и даже Маре.
– Зачем ты носишь с собой столько мелочи? – спросил Джо.
– Случайно в карманах завалялась. – Монк обвел помещение взглядом. – Теперь все подбросьте монеты. Одновременно.
Грей и остальные смотрели на него с большим сомнением.
– Давайте же! Три, два, один, бросаем!
Монеты взлетели в воздух.
Обернувшись кругом своей оси, Монк ткнул пальцем в каждую прежде, чем она упала.
– Орел, решка, решка, орел… – Повернулся к Грею. – Решка!
Грей поймал монету и разжал ладонь.
Решка!
Он взглянул на остальных – те тоже смотрели на свои монеты и кивали.
– Как тебе это удалось? – спросил Ковальски.
– Это не я, – ответил Монк. – Просто одолжил кое-кому свои глаза.
– Ева… – тихо промолвила Мара.
Грей покачал головой.
– Ничего себе…
Коккалис пожал плечами.
– Не так уж трудно рассчитать результат, если можешь быстро проанализировать силу и направление воздушных потоков, вес монеты, скорость ее падения и вращения. И еще тысячу других факторов. В сущности, то же самое, что делал я в кабаке в Сочельник, только скорость и точность намного выше.
– Нет, не так просто, – заметил Грей. – Ты угадал до того, как монеты упали. А если б кто-то из нас уронил монету или протянул руку и поймал ее раньше? Этого не могла предвидеть даже Ева!
– Ты прав. Не
