– Понял тебя, Соловей. Объект наблюдаю. Принимаю!
– Не упусти его, Финист. Я его с утра пасу!
– Не учи ученого, Соловей. Отбой!..
Бегущий человек достиг проспекта Победы, поднял руку, мгновенно остановив частника, и загрузился внутрь. Автомобиль сорвался с места, входя в плотный поток.
Я мягко тронул машину, стараясь держаться на некотором расстоянии. Упустить объект мы не имели права, очень уж ценной информацией тот обладал, а потеряй мы его из виду – и все, пропал день. Пришлось бы начинать заново.
Частник оказался настоящим асом, вдобавок не признающим правил дорожного движения. Он лихо маневрировал, меняя полосы, наращивая или резко сбавляя скорость. Но я не отставал, умудряясь при этом не попадать в поле зрения объекта.
Коля сидел рядом со мной, азартно комментируя все перестроения:
– Вот ведь гад, смотри, как подрезает нагло! Эх, звякнуть бы сейчас Курагину, он бы с ребятами проучил этого отморозка!
Он был прав. Частник гнал так, словно бежал от смерти и только чудом до сих пор умудрился не вляпаться в аварию. А Курагин – наш знакомый дэпээсник – принципиально не брал взятки с подобных нарушителей, рискующих чужими жизнями, и отбирал права с завидной регулярностью, невзирая на угрозы.
– Номер запиши, – посоветовал я. – Потом займемся.
– Да я все понимаю, – кивнул Коля, – но нельзя же так!..
Машина, которую мы преследовали, совершила очередной опасный маневр, проскочив пешеходный переход на красный свет и чуть не сбив девушку, сосредоточенно толкавшую перед собой детскую коляску.
– Он сейчас убьет кого-нибудь! Надо брать!
– Спокойно! Все обойдется!..
Я оказался прав. Минут через пятнадцать невероятных маневров машина резко остановилась у обочины. Человек в костюме вылез, быстро осмотрелся и нырнул в блестящее тысячами окон здание бизнес-центра «Никитин и партнеры». Только после этого со стороны водителя открылась дверца, и наружу выбрался парень лет двадцати пяти. Он, пошатываясь, обошел машину и сел прямо на асфальт, схватившись руками за голову. Несколько минут он приходил в себя, потом вернулся за руль и поехал дальше, но уже в совершенно ином стиле – спокойно и без нервов.
– Говорил же, обойдется! Видать, солидную сумму за скорость пообещали, а может, наш клиент ему угрожал. – Я припарковался неподалеку, но мотор не глушил. – Вызывай ребят, кажется, мы нашли очередную берлогу! А я пойду и посмотрю, что там внутри…
– Эрик, не рисковал бы в одиночку.
– Ничего, я только осмотрюсь…
Коля ничего не сказал, только осуждающе помотал головой. За последние три месяца это была уже пятая вычисленная нами оперативная база трогганов. Если, конечно, человек в костюме явился сейчас именно к своим нанимателям…
После возвращения из 1943 года случилось многое. Во-первых, к нашему счастью, перенеслись обратно все, даже Чижов. Портатор Греве остался у Ставриги, а выжил ли полковник после перестрелки, мы не знали, но это оказалось единственной нашей потерей. Во-вторых, память у ребят восстановилась, и вдобавок пережитое в прошлом также не стерлось. Так что теперь я был не единственный, кто помнил все. В-третьих, оказалось, что в нашем мире прошло всего около суток, поэтому нашим исчезновением еще никто и не думал заниматься. Никто даже не догадывался, что целый оперативно-разыскной отдел выпадал из текущей реальности. Для окружающих нас людей никакого исчезновения попросту не было!
Естественно, что мы не спешили к майору Шельгину с докладом. Он быстро определил бы нас в психушку, а может, и поверил бы… Майор – сложный человек. В любом случае так рисковать Лурье не решился.
В-четвертых, это уже касалось лично меня, Катюша тоже переместилась с нами и не исчезла, не растворилась, а осталась точно такой, какой была и там – в сорок третьем. Не знаю, имелась ли в нашем времени другая Катя Соколова – оригинал? Скорее всего, да, была здесь другая Соколова – местная. Но в случае моей Кати никакого разделения или слияния памяти не произошло. Она помнила только то, что могла знать исходя из своей жизни, а наши реалии оказались для нее совершенно незнакомы. Впрочем, адаптировалась она изумительно быстро… Но об этом позже…
Вернувшись, мы долго держали совет, решая, как жить дальше. Временная замена памяти очень сильно подействовала на ребят, изменила их, сделала другими. Они и рассуждали теперь иначе, не ставя на первое место собственные интересы, а мысля более глобально. Словно бы вдруг поняли, что сиюсекундная выгода – не главное в жизни…
В итоге сошлись на том, что трогганам точно у нас не место. И с того дня мы начали на них масштабную охоту. Цели трогганов нам были известны, способы их достижения – тоже, поэтому оставалось лишь выработать правильную концепцию отлова пришельцев. Тут отличился Коля Егоров, предположивший, что начать нужно с агентств по трудоустройству. Где, как не там, посторонние люди обладают значительными массивами информации по самым различным персоналиям? Что может быть проще для троггана, чем пролистать анкеты и выбрать подходящих жертв? Конечно, не всякий типаж можно отыскать в анкетах, но большинство – вполне реально. А для всех остальных случаев у трогганов были такие внештатные агенты, как, например, Чиж.
И Коля оказался прав. На первое нужное агентство мы вышли буквально через неделю. Но взять троггана целым и невредимым не получилось. При первой же опасности они попросту уничтожали тела-оболочки, предпочитая скрыться на время из нашего мира, чем попасть в плен.
С тех пор охота продолжалась, не останавливаясь ни на день. Мы искали базы трогганов и отчаянно пытались захватить хотя бы одного из собирателей. Но до этого дня успех нам не сопутствовал. Базы-то мы находили, но вот с целыми и невредимыми трогганами до сих пор ничего не получалось.
Катя в поисках не участвовала. Она поселилась, конечно, у меня и все свое время посвятила изучению особенностей нашей жизни. Многое ей казалось диким, стыдным, невозможным. Но постепенно она привыкала, старалась адаптироваться. И уже не краснела при просмотре чересчур откровенных фильмов или рекламы женских гигиенических средств. Но и для себя этого полностью не принимала, чем меня чрезвычайно радовала.
Я вовсе не хотел, чтобы она стала такой же, как все вокруг. Наоборот, именно ее скромность, традиционные моральные качества и привлекали меня в Катюше. И ее отчаянная смелость, когда она впервые пришла ко мне в тот покосившийся деревенский домик, где я лежал на металлической и такой скрипучей кровати, сильно отличалась от развязных домогательств моих былых подружек…
Нет, я был счастлив, что наш отвратительный мир не сломил ее характер, не изменил ее сути, не превратил в гламурную кису местного разлива.
А Ямберту мы так и не смогли дозвониться. По номеру телефона, который он нам дал, подавал голос лишь автоответчик. Влад пробил номер
