– А это ты, мой старый друг? Да не погаснет светило!
– Да не погаснет! – ответил Деран и, насколько позволяла больная нога, поклонился. Старый правитель стал сентиментален, обычно правитель не утруждал себя ежедневными приветствиями. – Ваше императорское величество.
Искан Третий неловко продел руку в рукав церемониального платья с драгоценной вышивкой; высокий, с царственной осанкой и тонкими чертами лица, он все еще был красив, невзирая на немалый возраст и возрастные болезни. Неограниченная власть, не смогла оставить отпечатка на его благородном челе, но координация движений уже была не та.
Спереди на церемониальном одеянии все пространство блестело и рябило от драгоценностей и подвесок из золота, само платье весило по словам все того же правителя как еще один пивной живот. Секретарь охотно с ним согласился, придворным ювелирам дай волю – и на спину пришьют брильянты во славу империи.
– Вижу, ты с хорошими новостями. – Улыбнулся правитель, на его покрытом глубокими морщинами лице в предвкушении, молодо сверкнули глаза. Одной из приобретенных привычек императора было начинать день с интересных новостей, и секретарь старался соответствовать моменту, иногда приходилось новости даже подстраивать.
– Вы как всегда проницательны ваше императорское величество. Позвольте спросить. – Деран дождался милостивого кивка. – Ваше императорское величество помнит о зверях для императорского питомника, подаренных нашими восточными соседями? Вы ими не заинтересовались в свое время, поэтому их определили в один из дворцовых парков подальше от строений и ваших внуков.
– Наставницы говорят, что они в прошлом году дергали за хвост дикую собаку, – ответил на удивленный взгляд императора Деран.
– Это который? Кайл или Сагри?
– Наставница жаловалась, что это Шиана.
– Огонь-девка растет, вся в мать. До сих пор жалею, что выдал дочь за этого дурака Гортона. Если бы не внучка… – Император закатил глаза. Секретарю не надо было напоминать, что обычно происходило с неугодными власти лицами. Он опять ненадолго задумался.
– Так что там с питомником, Деран? – Император, раздраженно отмахнулся от спальника и самостоятельно надел обувь, он не любил, когда кто-то прикасается к его ногам, и снова повернулся к секретарю лицом.
– О, простите! Вчера нашли сторожа питомника пьяным, клетка каменной обезьяны была сломана, а самого животного не было.
– Ну что с того? Побегает по парку и вернется, страже давно нужна встряска. – Усмехнулся Искан. Двухметровая обезьяна не с самым мирным характером в дворцовых владениях – сомнительное удовольствие для тех, кто её неожиданно встретит. – А что же наша доблестная дворцовая охрана, опять спит на посту?
– Ну что вы, ваше императорское величество. Они даже не успели как следует приступить к поиску. Обезьяну нашли сегодня утром, вернее её обнаружила одна из фрейлин вашей жены в своей постели. Это такая с кучей спиц в волосах, – напомнил секретарь правителю, зная о его плохой памяти на имена.
– Старуха-смерть?! – Хохотнул правитель. – Эти дикие обезьяны так неразборчивы в связях.
– Позвольте с вами не согласиться, ваше императорское величество. Поутру, разглядев, к кому в кровать оно влезло, бедное животное выпрыгнуло в окно и пряталось на статуе святого Вортиса, пока не сняли. Памятник слуги до сих пор отмывают от помета.
– О, Деран, ты как всегда меня порадовал! – со смехом выдавил из себя император, утирая слезы. – Нельзя так издеваться над животными. Что там у нас дальше?
– Ожидает приема посол каффидов, Бисали ас’Икрам. – Император мгновенно подобрался, как хищник перед прыжком, нелюбовь к вероломным соседям из Каффидии у рода Фиаров была в крови.
– Ну и что надо этим сыновьям помойной жабы?
– В прошении просьба о встрече и больше ничего, посол привез письмо от царственного дома ас’Казим и дары.
– У меня скоро преданных слуг не останется, их дары принимать. – Устало поморщился правитель, намекая на случай, когда, оцарапавшись подаренной диадемой, один из слуг заболел и умер в течение седмицы; император сам никогда не брал в руки дары своих злейших друзей, но то было скорее презрение, нежели боязнь, а смерть слуги так и списали на неизвестную болезнь, ведь даже императорский маг не сумел найти следов яда.
– Зови проходимца, всегда нравилось смотреть, как этот толстый червяк извивается, пытаясь угодить и нашим, и вашим. Большой специалист!
Деран поклонился пятясь вышел из покоев императора. Он с удовольствием бы посмотрел, как этот червяк Бисали извивается на веревке, но дипломатическая неприкосновенность, демоны бы её побрали.
* * *Тяжело облокотившись на истертую золотую ручку трона, Искан Третий задумчиво выпустил пергамент письма со срочным донесением разведки, который не замедлил скататься в трубочку и с шелестом скатиться по ступеням. Похоже, спокойной жизни настал конец, а он, наивный старый дурак, надеялся умереть, оставив сыновьям сильную страну и мирных соседей. Выходит, просчитался, выходит, дряхл уже для игр властителей.
В коротком письме посол привез и зачитал со всеми расшаркиваниями практически политический ультиматум. В нем Отрей ас’Казим предлагал пересмотреть настоящие границы между Каффидией и Фиарской империей. По этому разделу две южные провинции и выход к Фиаре должны отойти к Каффидии. Мотивировал султан Каффидии свое предложение тем, что пять циклов назад эти провинции и так принадлежали султанату. По результатам набега орков они были разорены и какое-то время оставались спорными территориями. Тогдашний вождь орков, показав отменное знание реалий в политике, передал эти провинции Фиару, получив взамен степи к востоку от империи и дополнительно буфер между ними и Каффидией.
Несмотря на изысканно вежливый стиль изложения, Искан не обольщался, отдай этим дикарям хоть часть, и они через год придут требовать еще, а, увидев слабость Фиара, могут проснуться и мятежные бароны. Потом и другие добрые соседи подтянутся, рвать ослабевшего старого волка.
Только с севера Фиару ничего не грозит. Там страна граничит с морем и островами вольных мореходов, которым долгое существование Фиара только на руку: островитяне живут от даров моря и древнего договора о беспрепятственной торговле с империей. Случись что, и вольностям конец, но хитрые мореходы не станут воевать за Фиар, слишком высоки ставки.
Дети леса тоже давно сохраняют нейтралитет. Им все равно, кто будет жить на границе лесов, а то глядишь, Отрей им что-то уже пообещал; неспроста же недавно длинноухие вспомнили про южные заставы, под предлогом того, что те находятся слишком близко к поющей роще: эта древняя святыня формально находилась в границах империи, но вход в нее людям был заказан. Впрочем, словно из чувства извращенной справедливости, в рощу не мог проникнуть никто из детей леса: древнее святилище отвергло разумных еще в первую войну рас и неотвратимо убивало всех, кто пересекал его границы.
Чего теперь ожидать? Восточные провинции потеряны надолго, южные бы удержать. Не помешали бы союзники, так где их взять, никто же из добрососедских отношений армией не поможет.
Потерев лоб сильными мозолистыми пальцами, Искан резко
