– Я тебе сказал, куда идти, мудак! – рявкнул охранник.
– Ну харэ обижаться. Иди спи, Гусар поставил на дежурство меня, – ответил шутник-псевдозомби.
– Так тебе и надо, Барбос! – мстительно выдал уже бывший часовой и поднялся наверх.
А «зомби» этот доморощенный уселся на ту же ступеньку, что и его сослуживец. Вик повернулся к напарникам и едва слышно, вперемешку с жестами, растолковал им только что зародившийся в его голове план… Вася стал давиться от смеха, а Андрей только хмыкнул, удивившись отчаянной лихости ветерана.
* * *…Опершись о стенку, часовой клевал носом. Не выспался. Мысли его текли плавно, как будто стараясь убаюкать и уложить дрыхнуть.
«Эх, классно прикололся! Григорьич всегда боялся этих зомби. Аха-ха!.. А Мухомор, козлина, зря поругался с Гусаром. Скоро его голову принесут шефу на блюдечке. И с какого хрена враждовать нам, наемникам?..»
Вдруг до него донеслось шуршание рассыпанного щебня. «Наверняка Григ пытается напугать. Увидит, что я не трус, и успокоится!» – подумал часовой, не собираясь даже оборачиваться.
Заунывный голос прозвучал совсем рядом, говоривший человек подкрался и открыл рот чуть ли не у самого уха Барбоса:
– Са-а-алда-атик, са-а-алда-ати-ик…
– А не смешно, Григорьич, слышишь? – сказал наемник, не двигаясь и не поворачиваясь.
Через секунду ему был преподнесен сюрпри-из. Автомат вдруг рванулся из рук, а ему самому крепко зажали рот.
– Ага, совсем не смешно, – поступило подтверждение, перед тем как беспощадное движение клинка перерезало горло, глубоко, почти до позвонков, вонзаясь…
Три «тени» аккуратно подняли бездыханное тело и переложили под лестницу. А затем скрылись так же, как и появились. Практически беззвучно.
Впереди простиралась ночная Зона, не освещенная сейчас даже лунным светом. В почти непроглядной тьме аномальной отчужденки скрывались, подстерегали неисчислимые ловушки и монстры, но там же таился бесценный хабар. И там же открывались возможности потеряться, раствориться в чужеродной Необъяснимости. Желающим надо было только найти подходящую тропу…
…И снова ходки
Арьергардная зачистка
Ощущение необъяснимой тревоги множилось в груди.
Даша отчаянно ускорила шаг. Сооружения вокруг нее вначале выглядели заброшенно, но вполне безобидно: какие-то заборы, штабели стройматериалов, вереницы гаражей, полуразрушенные кирпичные стены, исписанные граффити… Но девушка сразу почувствовала маячащую где-то в пространстве примесь чего-то запредельного, запретного.
Он шел по пятам за нею, она это знала, но сначала не придала значения. Ну, подумаешь, идет и идет, может, ему в ту же сторону, по своим делам? Но когда людей поблизости больше не осталось, и к тому же девушка окончательно сообразила, что занесло ее в незнакомую часть города… она не выдержала, сорвалась и побежала.
И он неотступно преследовал ее! Даша не видела его за многочисленными поворотами, оставленными позади, но почему-то знала каким-то крайним чутьем, что неизвестный гонится за ней. Мужчина среднего роста, судя по крепкому телосложению, он мог быть спортсменом, но лицо его изуродовали страшные рубцы; с таким уродом ни одна нормальная женщина по своей воле не поцелуется… Но еще ужаснее, неожиданно, было даже не его физическое уродство, а некая тень одиночества, отбрасываемая всем его обликом. Он показался отдельным от всего мира, как явление из иной Вселенной.
Именно так чувствительная девушка восприняла образ, и он напугал ее сильнее, чем уродливые детали внешности преследователя и осознание собственной беспомощности перед угрожающим злым умыслом. На его лице застыл октябрь – погибшее лето и вечное, беспросветное отчуждение холода впереди…
Она заскочила в какой-то двор, прижалась к стенке, восстанавливая дыхание. Осмотрелась и обреченно поникла. Тупик. Вокруг стены, каждая высотой метров пять, на такую верхотуру не залезешь без специальных условий. Неприятный морозец прошелестел по всему телу.
Даша подробнее осмотрела глухой угол, в котором оказалась не по своей воле.
Промелькнула тайная надежда: может, он все-таки отстал, потерялся на одной из развилок и здесь не найдет ее?.. Девушка заметила кем-то поставленное возле боковой стены зеркало и, повинуясь инстинктивному женскому любопытству, подошла глянуть… И подкожный кошмар внезапно обжег ее! В отражении сзади, за своим плечом, она увидела то самое ужасное лицо, от которого так старательно, изо всех силенок пыталась скрыться…
Исполненная ужасом, она распахнула глаза и пришла в себя, лежа в постели! В номере еще царил полусумрак – раннее утро. Уже в первые секунды Даша поняла, что всего лишь увидела кошмарный сон, но еще какое-то время ей было не по себе.
Она повернулась на другой бок, лицом к подруге, и попыталась снова погрузиться в сон, но физиологическая потребность организма не давала покоя. Наконец девушка пресекла внутреннюю борьбу между ленью и малой нуждой, выползла из-под одеяла и, просунув ноги в белые гостиничные тапочки, поплелась в ванную. Там, проделав все, что нужно, она шагнула к зеркалу и посмотрела на свое отражение: красные круги под глазами, растрепанные волосы, заметный след от подушки на щеке.
Кроме нее, в зеркале никого живого не виделось, впрочем, она и не ожидала кого-то там узреть. Она уже давно не верила в то, что воображаемые монстры существуют в реальной жизни, все-таки ей было девятнадцать лет от роду, а не пять-шесть.
Вернувшись в номер, Даша присела на свою кровать и посмотрела в окно; вторая кровать, на которой спала подруга, стояла позади, ближе к выходной двери. Сумерки в номере на глазах рассеивались – летом в Москве по обыкновению светало в четыре-пять утра. Не белые ночи, как в Питере, но периоды ночной темноты очень короткие.
Девушка тихо, чтобы не тревожить подругу, добыла из тесного гостиничного холодильника остатки вчерашнего пива, «промочила горло», оставила пустую бутылку возле одутловатого пакета с мусором, зевнула и снова залезла на кровать. Однако не легла, а уселась, скрестив ноги; взяла фотоаппарат, лежавший на тумбочке, и принялась пересматривать снимки, скопившиеся за прошедшие несколько дней.
Да, недавно приехали в Москву, а уже сотни и сотни фотографий! В одной только Третьяковской галерее получилось около трехсот. Москва сама по себе – невиданная мощь, как историческая, культурная, так и индустриальная. Больше всего она впечатляет, когда приезжаешь в первый раз, город поражает огромностью, бешеным ритмом, масштабностью, стариной. Попав сюда, ты как будто напрямую соприкасаешься с той самой загадочной русской душой… Где-нибудь в далекой русской деревне или провинциальной глубинке о ней только ходят толки, что она есть, но никто не знает достоверно, что это такое. А именно здесь, в столице, она предстает в действии, в движении, в жизни, во всей красоте и широте.
Третьяковка – натуральный лабиринт, где можно заблудиться, разделенный на множество разноплановых отделов: античности, возрождения, русской живописи, современного искусства и так далее. Миф о том, что если рандомный среднестатистический посетитель решит обойти полностью галерею и при этом будет останавливаться у каждого экспоната хотя бы на одну минуту, то ему не хватит на это всей жизни, припоминать было излишне.
Поэтому Даша в
