Сама-то понимаю, что несу? Ага, Арий прям бежит и падает под знамена моего феминизма. Но мне нужно очень аккуратно себя вести, чтобы Эль поскорее перестал бредить нашим браком.
– А отказать ты ему не могла?
– А почему я должна была ему отказывать?! У тебя нашлась бы хоть одна знакомая, которая отказала бы Тени? Да и Рональд меня полностью поддержал – а он все-таки моя семья.
– Ненастоящая!
А вот тут я обиделась:
– Что в твоем понимании настоящая семья? Совместное проживание в одном дворце? Рождение от одних родителей? Или доверие друг к другу? Общие интересы и взгляд на будущее? Он мой брат – и не только по крови. И ему я доверяю больше, чем кому-либо на свете.
Я собрала грязные тарелки и встала.
– Эль, у нас есть шанс стать друзьями. Но перестань требовать от меня большего.
Я чувствовала его буравящий мою спину взгляд, пока шла на выход. И если бы обернулась, увидела, что лицо Эля стало сосредоточенным, а губы сжались – как будто он что-то для себя решил.
По мере овладения магией и большего понимания, как с ней работать и как работают другие, мне становилось все легче на уроках. К тому же Рональд, Фарн и Ари продолжали меня натаскивать по своим основным стихиям. Они давали мне возможность попробовать различные варианты использования магии, чтобы я могла лучше определить для себя, чем бы мне хотелось заниматься в будущем. Я снова чувствовала себя шестнадцатилетней девчонкой, перед которой было открыто множество дверей: можно было бы стать целителем, или следователем, или боевым магом. Артефактором, преподавателем. Большинство первокурсников уже знали, какую они выберут специализацию – это было связано с традициями семьи или детскими увлечениями.
Рон все больше был сосредоточен на методах контроля силы и слияния со стихиями, работы с сознанием, ментальными блоками и на целительских функциях. Фарн много давал боевых и защитных заклинаний. Ари сконцентрировался на изменениях свойств воды, умении читать магический след, порталах и моих многострадальных ярсинах, которые пусть и были мне уже вполне подвластны, но до настоящего мастерства мне было очень далеко.
– Они – продолжение тебя, – учил меня легконогий эльф. – Ты машешь ими, как будто это какая-то дубина, которую ты подобрала только что на улице. А это твое оружие, необходимо присвоить его себе и сделать его собой.
Я кривилась. Вот не понимала, как это сделать. Я же не ниндзя, которого с малолетства обучали убивать и пользоваться железом. Мы пробовали привязывать ярсины к рукам, я пыталась воздействовать на них магически, закрывать глаза и медитировать, представляя что кинжалы – часть моей руки. Но продолжала действовать неуклюже.
Как ни странно, помог наш преподаватель по боевым искусствам. С тех пор, как он перестал надо мной издеваться, а я абстрагировалась от его образа испанского альфонса, дело пошло легче. Я, во всяком случае, уже не роняла различное оружие, а своими кинжалами даже могла обороняться. После одного из уроков он попросил меня остаться:
– Анна, я не знаю, почему вас не обучали в детстве, видимо, были тому причины… Возможно, вы никогда и не будете идеально владеть оружием. В конце концов, такому сильному магу это не обязательно. Я знаю, что магический бой у вас получается прекрасно… Огненный кнут, кажется?
– Да.
– А что еще?
– Ну, любые сети, пульсары. Могу в принципе и невидимый воздушный меч создать.
– Но этому же вы в детстве тоже не обучались?
– Нет.
– Так в чем же разница?
– Не знаю… Я в магии не думаю и не пытаюсь что-то делать, а просто делаю. Бью кнутом, направляю меч. А с холодным оружием… Сначала мне надо решить, как ударить, потом как бы сказать себе, куда бить, потом рука начинает двигаться. И все это поэтому неловко и неповоротливо.
Преподаватель выглядел очень довольным, а до меня, кажется, начало доходить.
– То есть мне нужно перестать думать? Но разве это верный ход? Это тогда будет просто хаотичными движениями, ведь практики-то осмысленной как раз не хватает.
– Практики может и не хватает, но пока вы не начнете действовать на уровне интуиции – как вы делаете с магией, – то никакая практика не поможет. Просто решите для себя, что у вас в руках такая же магия. Дайте себе легкость владения! А остальные навыки придут со временем.
Конечно, после этих объяснений я не стала в одну секунду суперпрофессионалом, но определенный сдвиг произошел. «Полагайся на интуицию». Что ж, это было хотя бы объяснимо.
Новым предметом в этом цикле оказалась базовая артефакторика. Если бы мы не учились в Магической Академии, я бы подумала, что попала на курс ювелирного мастерства. Нас обучали основе композиции, рисунку, мы изучали артефакты древности, а главное – свойства тех или иных металлов, предметов, камней.
– Вы не можете просто взять лист бумаги, сжать ее в комок и вдохнуть заклинанием силу и свойства, – рассказывал нам еще на первом занятии господин Карис, взрослый и степенный гном в костюме из красного бархата, с ремнем и пряжкой, и с густой, темной бородой. Я вообще находила гномов очень симпатичными – пусть ниже и кряжистей, чем люди, но у них были гладкие, чистые лица, без всяких морщин и бородавок, как представлялось по книжкам, ухоженные бороды и волосы, тщательно завязанные в хвост. Некоторые из них были действительно настолько милыми и плюшевыми, что ужасно хотелось их потискать, правда, не знаю, что останавливало: то ли топорик, торчащий из-за пояса, то ли то, что потискавшие гнома обычно не выживали.
– Как вы сами – проводник и сосуд для магии, так и артефакт – проводник и сосуд. И с помощью правильных форм, размеров и деталей вы можете не просто создать что-то магическое, но и усилить эти свойства. Артефакты отличаются от амулетов. И от заговоренных предметов. Заговор – это некий посыл, придающий предмету определенное свойство на определенный промежуток времени, причем недолгий. Можно заговорить бумагу, на неделю, скажем, и она будет хранить записи невидимыми. Или заговорить платье – и в нем целый день будет тепло. Заговор довольно энергозатратное действие, но слабое, и им поэтому не очень любят пользоваться. Амулет – это простая вещь,
