– Получается, вся эта одежда…
– Настоящая, – кивнул Лавентин. – В этом платье мама была представлена ко двору после свадьбы с папой.
Теперь я точно не хотела надевать это платье.
– Думаю, лучше его оставить как есть. – Я отправилась перебирать мужскую одежду.
Лавентин остался возле манекена со своим нелепым костюмом.
Женщины тут, похоже, не использовали брючные костюмы даже для верховой езды, по крайней мере, я ни одного не нашла. К счастью, здесь имелась одежда для подростков, я нашла подходящую по размеру черную жилетку с вышитыми серебром черепами.
– Это траурное, – заметил Лавентин.
– У меня траур, я год жизни теряю.
– О… – поник Лавентин. – Прости, я не предполагал, что все так выйдет.
Он выглядел настолько виноватым, что сразу хотелось простить. Вернув траурную жилетку на манекен, я взяла фиолетовую, с глянцевым цветочным узором на матовом фоне. Верхнюю пуговицу (они все были инкрустированы аметистами) пришлось оставить расстегнутой и подогнуть края внутрь, но в целом смотрелось неплохо.
– Прикрылась, – сообщила я.
Я бы и джинсы сменила, но брюки были ужасного кроя и не полезли бы на мои широкие бедра.
Судя по взгляду, каким меня окинул Лавентин, прикрылась я недостаточно, но возражать он не стал.
Да, все платья с длинными рукавами…
Подумав, взяла темно-фиолетовую рубашку и надела ее поверх майки, не заправляя в джинсы, а сверху жилетку. В общем смотрелось неплохо: короткая жилетка подчеркивала талию, подогнутые края визуально увеличивали грудь, а низ рубашки – бедра, так что получилась фигура «песочные часы». Правда, с майкой мне нравилось больше – не так броско, и фигура казалась изящно-подростковой, а не женской. Но ради визита к императору можно слегка уступить.
Только слегка.
– Так лучше. – Улыбнувшись, Лавентин оттолкнул манекен со своей уродской формой. – Пожалуй, раз ты не при параде, то и мне можно не переодеваться.
Свой человек. Я тоже улыбнулась.
Полтора часа спустя, когда кеб остановился возле пятиэтажного дворца с грозными каменными женщинами в высоту фасада, мне было уже не до улыбок. Боевой раж прошел, идея явиться в таком виде во дворец больше не казалась вменяемой. Молоко на меня, что ли, тогда повлияло?
Слуга открыл дверь кеба. Мы с Лавентином не шелохнулись.
– Министр здесь? – напряженно спросил он.
– Какой? – с каменным выражением лица осведомился слуга.
– Внутренних дел, Раввер.
– Нет, длор Вларлендорский задерживается.
– Отлично. – Лавентин выпрыгнул из кеба.
Сделав шаг к высокому крыльцу, быстро развернулся и протянул мне руку. Его глаза азартно сверкали.
– Давай быстрее, пока его нет!
Глава 22
– Длор Лавентин Бабонтийский, член Имперского научного собрания Алверии. Длорка Саша Бабонтийская, его супруга! – возвестил церемониймейстер и стукнул трезубцем.
Над зубьями вспыхнул зелено-голубой свет и озарил дверной проем, куда ступили мы с Лавентином. Упоминание длорки плохо сказалось на моем самообладании – я, отчаянно закусывая губы, подхихикивала.
Повисла пауза.
Все смотрели на нас. Сжимавшая мои пальцы рука Лавентина не дрогнула. Приветливо улыбаясь ошарашенной публике, он повел меня дальше. Ну а я что? Пошла.
И длорки начали падать. Волна ахов и охов прокатилась по залу, дамы валились, вздымая жесткие юбки и являя взору мужчин подштанники.
Улыбка против воли стала до ушей. И вообще, я была свято уверена, что рассказы о том, как раньше женщины по любому поводу грохались в обморок, – поэтическое преувеличение. Но нет, сейчас я воочию видела негативные последствия тугих корсетов.
Официант выронил поднос с бокалами. Ничего, он уже третий на моем пути.
Мы шли, женщины падали. Хотя некоторые только за компанию, видимо, чтобы их моими сторонницами не сочли.
– Здорово получилось, – восторженно прошептал Лавентин, не прекращая любезно улыбаться и кивать бледнеющим и краснеющим мужчинам, бросавшимся поднимать длорок, которым улыбалась и кивала я.
Кто говорил, что женщина в джинсах неэффектна? Я сногсшибательна!
Даже жаль, что зал всего сорок шагов в длину. Мы остановились напротив возвышения с тремя тронами. Они пустовали, но, помня предупреждение, я, как и Лавентин, поклонилась месту монархов.
После чего мы с чистой совестью развернулись к гостям. Двое против всех – и это было круто.
Большинство длорок еще лежали, не так-то легко было их поднять из-за жестких объемных юбок. Но для людей, треть которых выглядела откровенно смешно из-за многоярусных париков и пышных нарядов, реакция на мою одежду слишком уж бурная. Продолжая улыбаться, Лавентин прошептал:
– Ты великолепна!
– Длор Раввер Вларлендорский, министр внутренних дел! – гаркнул церемониймейстер и ударил трезубцем об пол.
Над зубцами взвилось черное пламя.
– Ну вот, веселье кончилось, – печально вздохнул Лавентин.
В дверном проеме показался мой давешний знакомый черный ворон, только теперь он был в красном плаще с золотым шитьем. Темные глаза окинули попискивавших и кряхтевших дам, раскрасневшихся кавалеров. И остановились на нас.
Захотелось спрятаться за трон.
А лучше сбежать.
Судя по взгляду министра, нынешнее посещение дворца у меня будет самым коротким. Но, спасибо жене, и самым эффектным. Она – огонь! Веки приближающегося министра налились чернотой, она переползала на сосуды вокруг глаз.
Встал между ним и женой, кивнул:
– Добрый вечер.
Министр надвинулся на меня.
– Я тебя о чем просил – ты, при… проблема ходячая!
– Попрошу не оскорблять его при всех, – вкрадчиво зашипела моя жена. Она что, меня защищает? – Хотите что-то сказать? Уверена, здесь хватает свободных помещений для приватного разговора.
Министр выглядел так, словно на него внезапно бросилась ковровая дорожка. Я точно помню, что у него при попадании в мою ковровую ловушку было такое же ошеломленное выражение. Прикрыв глаза, министр медленно выдохнул, его веки снова приобрели нормальный цвет, и он мотнул головой в сторону дверей во внутренние покои:
– Идемте, надо поговорить.
Я окинул взглядом сраженный наповал зал, задрал нос и, предложив жене руку, на миг застыл, глядя в ее сверкающие глаза. Ей тоже понравилось!
Выйдя в коридор вслед за министром, я принял подходящий случаю виноватый вид. Хорошо еще Сарсанны сегодня нет, вдвоем они бы нас с ума свели.
Министр заскочил в первую открытую гостиную и, едва закрылась дверь, грозно уставился на меня:
– Я просил, предупреждал, посылал платье. Почему твоя жена явилась во дворец полуголая?
Пока я мысленно составлял патетическую речь о том, что мужская одежда прикрывает женщин ничуть не хуже, чем мужчин, жена спросила:
– А вы почему полуголый?
– Я? Я полностью одет.
– Разве? На вас тоже брюки, рубашка, жилетка. Правда, плащ есть, но впереди щель шириной с ладонь, и проходит она по паху, а выглядывающие в прорези руки закрыты лишь рукавами. Или для вас отсутствие подобного плаща или фрака – признак наготы?
Министра настолько пробрало, что на обычно безразличном лице проявилось недоумение.
– Вы женщина, вы можете считаться одетой, лишь когда находитесь в платье, – отчеканил он.
– Покажите регламентирующий это закон.
И ведь министр задумался. Я решил добавить аргументов:
– В самом деле, мужская одежда прикрывает ее фигуру не хуже женской.
– Я вижу ее ноги, это неприлично.
– По какому закону? – поинтересовалась жена.
Похоже, действие молока еще не прошло.
– Так… испокон веков заведено. – Министр нервно взмахнул рукой. – Здесь императорский дворец, а не подворотня. Есть регламент, в конце концов, который предписывает при первом представлении ко двору надевать соответствующее платье. Платье!
Точно! Про регламент первого приема я забыл.
– А какое наказание
