Я покачал головой.
— Нет, генерал, спасибо, обойдусь.
Фенвик исподтишка показал мне средний палец и повернулся к Кеттерингу. И парочка, погруженная в разговор, направилась к стене из щитовых домиков.
Несколько секунд я смотрел им вслед, потом вернулся к вертолету, где в стиле скучающих грузчиков всего мира шестеро морпехов швыряли на траву мои металлические транспортировочные ящики.
— Эй! — завопил я. — Осторожнее! Это хрупкие научные приборы!
Если честно, ящики мы набили старыми телефонными справочниками, но я должен был подыгрывать спектаклю.
* * *Я пребывал в мерзком настроении, когда пришел на работу в то утро. Я проехал небольшое расстояние от дома до объекта, ненадолго задержался в воротах, показывая пропуск, и приблизился к зданию с небольшой комнатой управления, ею пользовались профессор Делахэй и его команда.
Большая часть сотрудников была уже на месте, опередив меня. Делахэй стоял возле одной из стен, совещаясь с полудюжиной коллег и аспирантов. Остальные деловито стучали по клавиатурам возле консолей и всматривались в мониторы. Но я нигде не заметил лохматого блондина, которого искал.
Заметив меня, Делахэй подошел.
— Что вы здесь делаете, Долан? — спросил он. — Вы уже наверняка собрали достаточно материала.
— Мне нужно заключение, — пояснил я, продолжая оглядываться. — Всего лишь последний штрих.
— Ладно, только постарайтесь не путаться под ногами. Будьте хорошим мальчиком.
Делахэй был невысоким и нервным лондонцем, и он не мог понять, почему ему и его эксперименту навязали журналиста.
— Я что–то не вижу Ларри, — заметил я. — Он придет сегодня?
Делахэй осмотрелся.
— Может быть. Кто знает? Эксперимент почти завершен, и ему нет нужды здесь находиться. Это важно?
Важно ли это? Для вас, профессор, вероятно, нет.
— Я лишь хотел переброситься с ним парой слов, — пояснил я.
Делахэй раздраженно кивнул:
— Ладно. Только…
— Постараюсь не путаться под ногами. Да, профессор, знаю. Я постою в уголке, и всё.
Можно подумать, я собирался нажать какую–нибудь важную и большую красную кнопку или упасть на прибор. Любые мои поступки здесь не окажут ни малейшего влияния на огромные энергии, которые генерируются с каждой наносекундой глубоко у нас под ногами, в туннелях коллайдера. И даже если я ухитрюсь что–то испортить, это почти не повлияет на эксперимент: все результаты уже были получены и зарегистрированы, и Делахэй лишь использовал выделенное ему время для парочки последних «выстрелов».
Профессор одарил меня напоследок предостерегающим взглядом и вернулся к небольшой группе, ожидающей его на другом конце помещения. Здесь не происходило ничего способного сотрясти основы мира: коллайдер был новенький с иголочки, в офисах еще пахло свежей краской. Делахэй лишь тестировал оборудование в режиме прогрева и калибровал приборы — эквивалент обкатки новой машины в физике высоких энергий. Я работал здесь два месяца, собирая материал о новом коллайдере для журнала «Тайм». На мой взгляд, статья получалась интересной и информативной. Но худшим во всей этой гребаной науке стало то, что из–за нее в моей жизни появился Ларри.
Подошел Энди Чен, мы пожали друг другу руки.
— Прикольно было, когда ты к нам приходил, — сказал он.
— Это точно, — согласился я.
— Нет, я серьезно. Ты жутко выводил старикашку Делахэя из себя. Одно удовольствие смотреть. Спасибо.
Я улыбнулся, хотя был еще злее профессора.
— Не за что. А у тебя какие теперь планы? Вернешься в МИТ[66]?
Он покачал головой.
— Предложили работу в JPL[67].
— Отличная новость! Поздравляю.
— Ну, посмотрим. Это не чистая наука, но я хотя бы окажусь подальше от нелепого старого пердуна. — Чен взглянул на профессора, потчевавшего студентов какой–то байкой. Энди фыркнул. — Британцы. Что с них взять? — Он перевел взгляд на дверь, возле которой началась суматоха. — Ну, вот теперь можно начинать вечеринку.
Я посмотрел на дверь и увидел львиную голову Ларри Дэя, возвышающуюся над остальными. Сердце забилось чаще.
— Энди, мне надо по–быстрому переговорить с Ларри. — Мы пожали руки, и я направился к дверям, протискиваясь через толпу. — Отличная новость насчет JPL, приятель. Я серьезно.
Ларри снова был пьян. Это стало очевидно еще до того, как я приблизился. Облаченный в шорты–бермуды и куртку с «пустынным» камуфляжем, в одной руке он стискивал потрепанную пачку бумаг, а другой держал упаковку полдюжины пива в термопленке. Шевелюра у него выглядела так, словно его несколько раз протащили туда и обратно по живой изгороди, а глаза прятались за черными зеркальными очками со стеклами размером с серебряный доллар.
— Ларри, — окликнул я, добравшись до него.
Зеркальные линзы повернулись к мне.
— О, Алекс. Привет, чувак.
Его окутывала мощная аура виски и кубинских сигар. Он улыбнулся, продемонстрировав желтые неровные зубы.
Журнал «Роллинг стоун» назвал его «зловещим близнецом Стивена Хокинга». Один из самых блестящих физиков своего поколения, легенда уже в двадцать четыре года. Конечно, к тому времени его вышвырнули из Гарварда за инцидент, в который были вовлечены самодельная электромагнитная пушка, замороженная курица и винтажный «ТрансАм» его научного руководителя, но это была лишь часть его загадочного обаяния, и почти все другие университеты Земли предложили ему должность. Его докторская диссертация была озаглавлена «Почему все лептоны похожи на Джои Рамоне, но пахнут как Леди Гага», и в научной среде единогласно признали перебором вручать за нее Нобелевскую премию. Достаточно плохо уже то, что она вошла в шорт–лист. Аспирантское исследование Ларри представляло смесь прозаичного и безумно экзотичного, он тщательно выбирал путь через неизвестные, экзотические и далекие области квантовой механики и нанотехнологий, он выдвинул новую теорию эволюции звезд и опубликовал статью, в которой не только бросил вызов теории Большого взрыва, но и выставил ее весьма тупой и примитивной. Ларри Дэй. Блестящий физик. Блестящий пьяница. Блестящий серийный бабский соблазнитель. Мы с ним побывали во всех барах Сиу Кроссинга, и из большинства нас вышвырнули.
— Я вчера вечером разговаривал с Элли, — негромко сказал я.
— Замечательно, — ухмыльнулся он, глядя на меня сверху вниз.
Я скрежетнул зубами.
— Она мне все рассказала.
Позади меня Делахэй что–то вещал о том, какая здесь сегодня праздничная атмосфера, но я не обращал на его слова внимания. Я видел лишь рот Ларри и его губы, когда он произнес:
— A-а. Ладно.
— И это все, что ты можешь сказать? — прошипел я. — A-а. Ладно?
Он пожал плечами, несколько листов бумаги выскользнули из его руки и упали на пол.
— А что я могу сказать, чувак? «Извини»?
Делахэй громко вел какой–то отсчет, но я слышал его словно издалека. Я бросился на Ларри, схватил его за ворот камуфляжной куртки, толкнул его на два шага вперед и прижал к стене.
— …Три… два… — произнес Делахэй.
— Гребаный ублюдок! — завопил я Ларри в лицо.
— …Один! — воскликнул Делахэй, и мир наполнила неожиданная вспышка чего–то, но определенно не ослепительно белого света.
К тому
