— Выбор правильный, — одобрила портье. — Незачем рисковать жизнью, ведь тротуаров нет.
— Где нет тротуаров? — в недоумении переспросил он.
— Между нами и торговым центром.
— Тогда где же люди ходят?
— Они не ходят. Они ездят. Паркуют машины, делают то, зачем приехали, и уезжают домой. То есть я имею в виду, что в любом случае по трассам федерального значения не прогуливаются.
Коди сначала хотел спросить, гуляет ли она сама, и если да, то где, но решил промолчать. Девушке было от силы двадцать два, и очень скоро, как только исчезнет детская пухлость, она превратится из просто молоденькой и хорошенькой в эффектную женщину, от которой глаз не оторвать. Она может подумать, мол, Коди ухлестывает за ней, что, по правде говоря, он отрицать не намеревался.
Наткнувшись на круглосуточный канал новостей, он убавил звук до неясного бормотания и с помощью дистанционного управления выключил свет.
* * *Следующее, что он осознал, — кто–то сидит у него на груди.
В темноте было невозможно ничего разглядеть, кроме того, что на фоне мерцающего экрана телевизора над ним навис кто–то еще чернее тьмы. Коди попытался закричать, но рот отказывался открываться, вышло только своего рода хрюканье. Тут же ему сильно сжали горло, и оседлавший его некто склонился к самому уху:
— Лежи спокойно, ни звука! — приказал шепотом мужской голос, — Делай именно то, что я скажу. Я не хочу причинять тебе боль. Я здесь по другому поводу. Но если ты меня вынудишь, все–таки придется сделать больно.
Сердце Коди стучало быстро и сильно, словно пытаясь вырваться из груди. Давление на горло ослабло, но полностью не исчезло. Поморщившись, он сглотнул.
Оседлавший его мужчина выпрямился, и Коди разглядел длинные седеющие волосы, вероятно, убранные в хвост, и очки в толстой оправе.
— Во–первых, не пытайся раскрыть рот. Этим ты лишь причинишь себе боль, потому как челюсти у тебя замкнуло. Как только я пойму, что ты ведешь себя как надо, я подумаю над возможностью угостить тебя жвачкой.
Коди попытался хмыкнуть в знак согласия, но ему вновь сжали горло.
— Сказал же: ни звука!
Коди всосал носом воздух, чувствуя себя совершенно беспомощным: тело заходилось кашлем даже при сжатых челюстях. Горло, скрученное спазмом, пыталось вывернуться наизнанку. Потом вдруг рот раскрылся ровно настолько, чтобы несколько раз надрывно кашлянуть, и захлопнулся вновь.
— Что, полегчало?
Коди кивнул, жадно втягивая воздух через нос.
— Теперь понял, что именно значит делать то, что я говорю?
Он опять кивнул.
— Когда я тебя отпущу, ты переоденешься. Потом тебя вывезут отсюда на инвалидном кресле. Ты будешь сидеть смирно и пялиться на колени. Не станешь глазеть по сторонам. Если кто–нибудь с тобой заговорит, сделаешь вид, что ничего не слышишь. Внизу ожидает микроавтобус. Тебя туда посадят вместе с креслом, и мы уедем. Теперь слушай сюда. Важно, чтобы ты хорошенько запомнил то, что я только что сказал, потому как мой приятель сейчас болтает с ночным портье. Приятный такой дядька, уже дедушка. Мы с тобой скоро поедем через вестибюль, и, если портье заподозрит неладное, мой напарник сделает ему больно. По полной. В отличие от меня, приятель не против кого–нибудь порешить. Ты же не хочешь, чтобы пострадали невинные наблюдатели, так?
Коди покачал головой.
— Вот и славно. Теперь, когда я тебя отпущу, ты разденешься и потом наденешь то, что я тебе принес.
Незнакомец слез с него и сделал шаг назад. Коди медленно перебрался к краю кровати и начал трясущимися пальцами расстегивать пуговицы рубашки.
— Побыстрее, пожалуйста, — поторопил его мужчина, глядя на экран телевизора и скрестив на груди руки.
Коди хотел исполнить приказ, но дрожал так, что с трудом удерживал равновесие даже сидя. Он спустил штаны, по одному освободил из них колени и снял носки. Рядом с ним небольшой аккуратной кучкой лежала сложенная одежда. Трясущимися пальцами он взял верхний предмет; им оказалась больничная рубаха.
— Завязывается сзади, — прозаически сообщил человек, словно делая замечание по поводу погоды. Взгляда от телевизора он не отрывал.
Обувь Коди зашнуровывать не стал. Решил, что и так сойдет. Следующим пунктом шел халат. Он надел его в положении сидя, затем осторожно встал на ноги.
Мужчина оторвался от телевизора. Осмотрел Коди с ног до головы.
— Я сказал: раздеться догола. Снимай белье.
Коди повалился на кровать, поспешно избавляясь от трусов. Мужчина с надутым видом ждал, пока он справится, потом взял за плечо и потянул вверх. Коди подкинуло словно лебедкой, потому что хват оказался необычайно сильным и явно неожиданным для худощавого немолодого человека почти на голову ниже его самого.
Тот, кто дожидался их в коридоре с инвалидной коляской, был намного выше первого, настоящий дылда в темно–синем комбинезоне с нашивкой санитара скорой помощи на левом нагрудном кармане. Когда Коди споткнулся об опору для ног и плюхнулся на сиденье, он не проронил ни слова. Каркас кресла оказался легким, колеса — маленькими. Седовласый наклонился к Коди, и тот увидел, что одет он в ту же самую униформу.
— Не забудь, что я тебе говорил, — напомнил он, и Коди обратил внимание на то, сколь мало двигалось его одутловатое лицо, словно ему вкололи ботокс. Теперь, вблизи и при ярком свете, его волосы, хвост и прочее, выглядели как парик. — Подумай о семье этого бедолаги. От тебя зависит, отправится ли он домой после дежурства. — Седовласый пристально посмотрел Коди прямо в глаза, словно надеясь увидеть в них какой–то ответ, потом усмехнулся и похлопал его по щеке. — И, право слово, расслабь ты наконец челюсть. Я не шучу насчет головной боли. — Коди начал было потирать проблемное место на лице сбоку, но мужчина перехватил его руку и решительно положил на колени. — Пока мы здесь, ты шевелиться не будешь! Сможешь сам справиться или тебе помочь?
Коди понуро склонил голову.
— Слышь, Джордж, думаю, он понял.
Несмотря на ковровое покрытие, инвалидное кресло катилось тряско: колеса у него были хлипкие, как у тележек из супермаркета, которыми доводилось пользоваться Коди. Пока спускались на лифте, он пялился на поношенную ткань, прикрывавшую колени. Когда они оказались в вестибюле, он склонил голову еще ниже и даже зажмурился, опасаясь, что похитители в любом случае грохнут регистратора, ведь он видел их физиономии и сможет дать описание полиции, а это не прибавляет клерку шансов выжить.
И не прибавляет шансов выжить ему самому.
От этой мысли он содрогнулся, и, когда перед ним распахнулись автоматические двери, по
