Он наклонился, зачерпнул горсть пыли и припудрил сооружение на стене, чтобы оно не бросалось в глаза с первого взгляда.
«Если Сейрон войдет, — усмехнулся он про себя, — на второй взгляд времени у него не останется…»
Теперь следовало отправить первое донесение. Он надеялся, что второе будет сигналом к возвращению.
Хорманн наклонился над бывшими удилами и закончил регулировку. Пот заливал глаза, к тому же приходилось сдерживать дыхание, чтобы лучше слышать. Ему не хотелось применять оружие против Сейрона, но спокойней было исключить любые неожиданности.
Он коснулся указательным пальцем кнопки, и странное сооружение налилось слабым сиянием. Провод и стекляшки засветились.
Хорманн медленно произнес позывные и коротко отчитался, упомянув о Сейроне лишь для очистки совести.
Когда он закончил говорить, ему показалось, что одежда его приросла к телу.
«Самое трудное позади, — мысль доставила ему удовольствие. — Остальное просто».
Он отыскал ведро и вышел под обжигающее солнце.
Ограждение колодца растрескалось, но вода была холодной. Хорманн даже узнал ее вкус.
Он напоил лошадь, вышел из амбара и не спеша направился к крыльцу. В дверях показался Сейрон.
— Еще мгновение и повар поставил бы вас к стенке. Рагу перестоит и станет невкусным!
Они уселись друг против друга, и Хорманн невесело улыбнулся — слишком узок был их импровизированный стол. Хлеб лежал на тряпке, расстеленной на полу. А на столе едва хватило места для графинчика с розовым вином и тарелок с дымящимся рагу.
— Сейрон, вы сибарит, вынужденный жить по обстоятельствам.
— Ни одно событие никогда не испортило мне аппетита. Надеюсь, вам тоже.
Хорманн засмеялся. Недоверие уходило куда-то вглубь, а вместе с ним и холодный страх неудачи. Он отпил вина, и вино оказалось превосходным. Все складывалось как нельзя лучше. Вскоре он завершит свою трудную миссию.
— Кстати, Сейрон, — сказал он, приступая к рагу. — Может, расскажете о себе?
* * *Сейрон осушил стакан, удовлетворенно цокнул языком и откинулся назад. В его удивительно живых глазах вспыхивали огоньки, но лицо оставалось бесстрастным.
«Словно кора дерева, — подумал Хорманн. — Он напоминает старого демона… Может, он наделен колдовской властью?»
Где-то в глубине души прятался страх.
— Я никто, — сказал Сейрон. — Больше никто. Вернее… как вы меня назвали?
— Сибарит.
Сейрон поднял вверх указательный палец.
— Вот-вот. Сибарит. Вы знаете, когда-то я был очень богат. Жил в громадной вилле, набитой всяческими безделушками, с видом на море. Второй такой не было…
— Вы серьезно?
Старик кивнул.
— Совершенно серьезно. Это было слишком давно. Тогда еще и слыхом не слыхали о роялистах. По крайней мере, о наших. Бомон, наверно, зачитывался баронессой Орси. Испания и Португалия были двумя разными странами, а неосоциализмом никто не увлекался. Монако оставалось княжеством, я жил в нескольких километрах от него, а вторжение французов выглядело как избитая шутка…
— Вы думаете, Бомон не читал в детстве ничего серьезнее баронессы Орси?
Сейрон поглядел на него.
— Я знаю одно. Реальность — пустая вещь, Хорманн. Эта эпоха пройдет, как и остальные. В Бомоне столько же культуры, как и голубых кровей…
— Голубых кровей? Я думал, генетики Малера…
— Ц-ц-ц! Возьмите еще мяса. Я поделюсь с вами кое-какими соображениями.
Сейрон унаследовал от отца небольшую фирму по производству электроники. В тридцать лет ему удалось подписать контракт с Международной Космической комиссией на поставку аппаратуры для первых фотонных кораблей.
— Вы представляете, о каких суммах шла речь? Один только запуск «Самофракии» к Нептуну мог прокормить меня и моих потомков, обзаведись я ими!
Хорманн покачал головой. Они перешли к овощам — к довольно жесткой репе.
— А «Ланжевен»? — спросил он.
— Вы жестоки, — Сейрон усмехнулся. — Подвела не моя электроника. Был саботаж.
— Саботаж? Тогда?
— Я говорю не о роялистах, а об азиатах. Хотя не понимаю, зачем им была нужна та катастрофа… Вы знаете, что там спасся один человек?
— Нет. Всегда сообщалось, что погибли все.
— Одному удалось спастись… Он прожил еще несколько часов. Хотя сошел с ума.
Хорманн промолчал. Его мозг пробудился. Мысли толкались и мешали друг другу. Неужели Сейрон говорит правду? Или?..
— Как же случилось, что вы теперь сидите здесь и едите репу?
— Люди прево сравняли с землей мой завод. Я помогал республиканскому Сопротивлению. И не хотел рвать с друзьями в Монако.
— А ваша вилла?
Сейрон только махнул рукой.
— У вас ничего не осталось?
— Быть может, пара ордеров на арест…
Обед был закончен. Солнце заглянуло в окна, превратив гостиную в жалкую конуру.
— Если желаете, — медленно проговорил Сейрон, — займитесь паломничеством. В конце концов, это ведь ваша вотчина. Я только квартирант.
Хорманн встал. Старик был почти прав. Разваливающееся поместье стало его вотчиной. И в ней хранилось сокровище, о котором не подозревал пройдоха Сейрон.
— Я заночую здесь, — сказал Хорманн. — Место найдется?
— Найдется…
Он не сразу направился к погребу. Сначала осмотрел сгоревшее крыло. От огромной библиотеки и двух фиолетовых комнат не сохранилось ничего. Стоило толкнуть почерневшую дверь, как та рухнула с оглушительным грохотом. Он закашлялся от пыли и с порога оглядел бывшую лабораторию старика Делишера.
Длинный стол был покрыт толстым слоем пыли. Вся аппаратура исчезла, висели оборванные провода. Никто и не подозревал, что тут было сделано величайшее после атомной энергии открытие.
Сейрон, быть может, действительно поставлял оборудование для фотонных звездолетов павшей республики, но он не мог знать связи между этой любительской лабораторией и звездами, между появлением Хорманна и разрушенным поместьем Делишера…
Хорманн повернулся на каблуках, сразу окунувшись в полуденный жар двора. Он постоял под сводом из серого камня на самом верху почти отвесной лестницы, ведущей в погреб, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из прихожей. Сейрон, похоже, продолжал играть роль метрдотеля.
Хорманн спустился вниз. Дверь погреба была приоткрыта. И здесь явно побывали не раз. Бродяги вроде Сейрона часто выживали за счет покинутых ферм.
За каких-то три года Франция превратилась в пустыню невозделанных земель, заброшенных деревень, разбитых дорог и провалившихся мостов. Люди прево и Службы Безопасности были не в силах установить контроль над всей страной. Им приходилось считаться с организуемыми республиканцами засадами, с ночными нападениями. Угрозы со стороны европейской неосоциалистической коалиции мешали Бомону де Серву всерьез заняться наведением порядка внутри страны.
Вскоре все изменится. Но это уже не было главным. Главным было то, что лежало в этом погребе со дня начала Революции в 2060 году.
В глубине подвала окошко затеняли высокая трава и лопухи. Он остановился и прислушался. Дом показался ему пустой раковиной, вокруг которой свиристели сверчки.
Хорманн извлек светомет и перевел регулятор на минимум. Оружие стало фонариком. Узкий луч света скользнул по стене и застыл на выключателе.
Он был целехонек. Хорманн ощутил комок в горле. Старик Делишер хорошо знал свое дело.
Хорманн переложил светомет в левую руку, а правой разобрал выключатель. Затем осторожно вытянул провода. Ему нужно было всего полметра, но для верности он отмерил целый метр, чтобы не пришлось повторять операцию, поставил выключатель на место, смотал
