Баден

расходов. А Отто не мог позволить себе тратить деньги из семейного бюджета — это стало бы известно не только его жене, но и налоговым чиновникам, они же — собаки, следят за каждой потраченной добросовестными немцами маркой, а теперь евро. Будь она неладна — эта евро!.. Все ее ненавидят, а отказаться не могут. Отто Шварц был типичным восточным немцем — нищим! Они, там, в восточной Германии, все были нищими, по немецким меркам. Это, по нашим, советским меркам, считалось,  что немцы в ГДР живут при коммунизме. А западные немцы смеялись, показывали пальцем через стену на восточных немцев и звали их объединяться. Те, говорят, с помощью Горбачева, что, конечно, полный бред, объединились и заплакали — и те, и другие. Восточные — оказывается, чтобы так же хорошо жить, как на западе, надо также много работать, а западные — что надо вдвойне больше работать, чтобы восточные смогли так же хорошо жить как они, и не дай-то бог, не восстали и не решились вновь построить социализм, но уже по всей Германии. А вы думаете, почему канцлер у немцев восточная немка? Поэтому самому — чтобы пар выпускать, а то бы, какая там немка, да еще с восточных земель, да еще и канцлером?  Удел немецких женщин: киндер, кюхе, кирха, что на русский лад: дети, кухня, церковь и… русская добавка: Катерина с кроватью! У них предыдущий канцлер был… во́! (Большой палец кверху.)  Особенно, его четвертая жена. Русский кайзер каждую неделю в Германию летал, к своему другу немецкому канцлеру, а через неделю тот в Россию приезжал и обязательно с канцлершей. И даже, когда этот немецкий канцлер перестал быть канцлером, наш кайзер, перейдя, временно, на работу русским канцлером, взял его к себе на работу — трубу газовую доверил... Если кто не знает — по ней в Германию русский газ поставляют, чтобы, чуть что — не пикнули!..

Отто Шварц был беден, как все немецкие канцелярские крысы. Это в России эти крысы самые богатые, а в Германии самые бедные, как на пособие по безработице живут. Если что незаконное — с работы долой, еще и пенсии лишают. Наших бы так! Правда, нашим крысам, пенсия не нужна — зачем оскорбляться мелочью!..

Потому-то взялся Отто Шварц помочь хорошему, богатому русскому бизнесмену, не бескорыстно, конечно, в получении участка земли для строительства автомобильного завода. В Германии земля дорогая, да и для немцев предназначена. Они, наоборот, производства из своей страны выводят — жить хотят долго и чисто. Почему автомобильный завод и не в России? Да кому нужны в России автомобили на электрической тяге? Смех и грех! В России нужны танки, которые, согласно русской поговорке «грязи не боятся». Немец, если даже сейчас, в двадцать первом веке, захотел бы до Москвы дойти, как тогда в сорок первом, то не дошел бы… по нашим-то нынешним российским дорогам. В эти, наши дороги, столько денег зарыто, что какие там немецкие автобаны. Их автобаны просто проселочные дороги… по цене!

Отто Шварц болел. И такой банальной болезнью — поносом. Ну понятно бы было, если бы он русской еды поел — всем известно, что русскому хорошо, то немцу смерть… Так нет же, великолепная брюнетка Изабелла повела его в испанский ресторан, с дорогой и очень острой едой, и вот — несварение желудка и частый, частый стул, и это в маленькой берлинской квартирке, что досталась ему от родителей, одним маленьким санузлом, трясущимся от старости унитазом, и с тремя малыми детьми в придачу, которые, почему-то сразу все, захотели в туалет…

Отто вспомнилась мать, которая, однажды, привезла из командировки в Советский Союз бутылку с русским спиртом, но не простым, а с настойкой какого-то корня. Вспомнил — калган!.. И всегда, если что, лечила отца этой крепчайшей настойкой. А он все время страдал, когда они всей семьей, закрывшись на все замки и, потушив свет, тихо ели дорогущие баварские сосиски, контрабандно поступавшие через бетонный берлинский забор.

И вот, сейчас, надо было идти на встречу с этим русским, и как идти — с горшком в обнимку?.. Ах, Изабелла, Изабелла, что же ты натворила?..

Два русских бизнесмена, русских не по национальности — национальность у них была одна, но другая, бывшие друзья, кореша и подельники по разворовыванию российского бюджета, любимцы российских кайзеров: один, Борис, по кличке Береза у ныне уже покойного кайзера БН, второй, у нынешнего кайзера, Роман, по кличке Начальник Чукотки, ругались меж собой в лондонском суде, по поводу, кто кому, сколько должен, а точнее, сколько один у другого украл не принадлежащих им российских денег. Да так ругались, что шум стоял на весь мировой интернет, и как уж не хотел отвечать на всё нынешнему российскому кайзеру, а пришлось; но он, старый лис, вывернулся и сказал какую-то непонятную фразу, что, мол, хорошо бы было, если бы они судились в самом независимом, самом справедливом, нашем российском суде, что тогда, мол, и посмотрели бы, и послушали бы, что они говорят, а так, где-то в туманной Англии… да на англицком языке…

Рома, разошедшийся к началу суда со своей женой, бросив на произвол судьбы пятерых своих детей, оставив им на нищее прозябание всего лишь несколько миллиардов долларов, сошелся с известной российской путаной — Катькой Жучковой, которая, как мотылек, порхала из кровати какого-нибудь олигарха, спортсмена или актера, в другую, такую же известную кровать и, наконец, зацепилась за Рому, построив ему глазки на футбольном матче, принадлежащего Роме знаменитого клуба, с другим известным на весь мир клубом, где играл маленький, юркий, питерский Андрюшка Аршавин. Аршавин воткнул гол роминому клубу и Рома был от проигрыша в унынии — все же стоит денег, тут-то Катька прыгнула к нему… в постель на самой большой в мире океанской яхте и стала быстро-быстро поднимать ему настроение — уж что-что, а опыт у нее поднимать настроение был огромный, а у Ромы, судя по семье в пять голов, бывшей жене, больше похожей не на миллиардершу, а на зачуханную прачку, такого опыта явно не было. Катька осталась с Ромой, Рома остался Начальником Чукотки и, конечно, другом русского кайзера, а как еще должно было быть, коли он судился с недругом русского кайзера — Борькой Березой.

Но английский суд — фигня, оба, в какой-то момент жаркой перепалки, не заметили, как от крика и ругани перегрелись и выпили, в запале, чтобы освежиться, чистой родниковой лондонской воды из речки Темзы. Кто не знает, то могу сказать, что это тоже, что выпил гениальный Чайковский,