— Сегодня как раз такой день?
— Отчасти.
Я вопросительно посмотрел на него. Антон продолжил:
— Дело в том, что я решил кое-что поменять в своей жизни.
— И что же?
— Многое. Для начала я решил уволиться.
— Нашел другую работу?
— Нет, просто я не чувствую, что работаю. Все, что я делал там, — пустая суета. Я не создаю материальных благ, я не делаю вклада в науку или искусство. От моего труда мир не становится лучше, — он жадно сделал глоток пива. — Я лишь маленький болтик в огромной машине. Даже не шестеренка. Если меня убрать, эта машина и дальше продолжит тарахтеть и кувыркаться на месте, никуда не двигаясь, будет дальше впустую прожигать ресурсы.
— А ты хочешь что-то для мира сделать?
— Да. Это, конечно, в идеале. Но я пришел к следующей мысли, — он взял горсть чипсов, запил их пивом и, толком не разжевав, проглотил. — Все мы потребители. Ни хера не производим, а только потребляем. Работая на бестолковой работе, мы потребляем только больше. Больше бензина, электричества, бумаги, канцтоваров. Для нас нужна техника, здания. И все это ни для чего. Просто так сгорает. Я сделаю мир лучше, просто перестав так расходовать.
— Сейчас еще есть предприятия, которые делают машины, строят дома.
— А что толку? Этого и так уже навалом! Всем бы хватило, если так раздать. Думаю, скоро наступит время, когда для нас будет все: машины, одежда, дома, компьютеры, но нам будет тупо нечего жрать.
Мой собеседник поднял кружку, чтобы чокнуться, но сделать этого толком не получилось, так как торчащие снизу дисплеи слегка мешали.
— Че это за херня? — удивленно спросил Антон, будто впервые видя дисплей.
— Очередное чудо техники.
— Оно отстегивается?
— Да, но без него кружка падает.
— Ничего, справимся, — сказал он, отвинчивая рекламный блок.
Сняв его, он небрежно бросил блок к солонке с перечницей, звонко ударил своей кружкой по моей, залпом допил пиво и положил кружку на стол боком. Я осилил только половину.
— А жить на что будешь?
— Есть на что. Я долгое время откладывал деньги, кое-что продал, отказался от некоторых вещей и услуг, за которые приходилось регулярно платить. Продал свою машину, все равно по этим пробкам уже невозможно передвигаться.
— Скажи еще, что будешь теперь на велосипеде ездить.
— Именно! Зимой, конечно, не выйдет, но когда потеплеет, можно. Я уже купил велик и шлем с фильтром для воздуха. Когда работы нет, можно ездить не торопясь. Да и ездить особо никуда не надо.
— А что потом? Со временем деньги кончатся.
— Конечно. По моим расчетам, мне должно на год хватить. Если сильно ужаться, то больше. За это время смогу подумать обо всем, разобраться в себе. Тогда и решу, что дальше делать.
— Я бы за год отсидки дома со скуки сдох.
— А я и не буду сидеть! В увеселительную программу уже включено несколько путешествий. Вернусь из одного, осмыслю, поживу немного, поеду в другое.
— Гляжу, ты хорошо откладывал, — я допил пиво и налил в стопки виски.
— Не то чтобы… — Антон грустно улыбнулся, — машина была хорошая. Я ее любил.
— Давай выпьем за твою машину, — я поднял рюмку. — Пусть радует нового хозяина.
Мы выпили. Погода стала налаживаться. Антон какое-то время смотрел в окно. В этот раз он не сверлил взглядом одну точку. Его глаза бегали.
— Пошли отсюда.
— Куда?
— Куда-нибудь. Мне надоело в баре торчать.
— Мы ж только начали.
— А продолжим в другом месте.
— Сам знаешь, что бывает за распитие в общественных местах.
— Здесь недалеко есть недостроенное здание, стройка заморожена, сторожа нет. Пошли туда.
— А там открыто?
— Вывески «Добро пожаловать нет», но в заборе есть большая дыра, а это — почти то же самое.
Сначала мне не слишком хотелось, но потом я представил, как опять бесцельно провожу вечер дома.
— Ладно, погнали.
Антон засунул бутылку в карман своей куртки. Я удивился, как она поместилась там. Мы вышли на улицу и направились в сторону заброшенного здания. Шли мы молча. Сначала Антон просто молчал, а мне не приходило на ум, о чем поговорить. Потом ему позвонили, и почти всю дорогу он решал какие-то рабочие вопросы. По-видимому, передавал свои дела другому сотруднику. В детали я не вслушивался и просто провалился в свои мысли. Я думал о своих чувствах. Мне было слегка страшно от того, что мы полезем на это здание. Я знал, что лазить по стройкам незаконно. Но компания-застройщик разорилась. Бояться было некого. Почему же я боялся? Наверно, я привык. Просто привык к тому, что мне нельзя. Пускай уже и беспричинно. Поразмыслив обо всем логически, я набрался смелости.
Идти было недалеко. Здание было высотой в шестнадцать этажей. Не знаю, сколько их должно было быть, но так уж случилось, что шестнадцатый этаж стал крышей этого дома. Дом стоял на окраине, прохожих не было. Строение выглядело отталкивающе. Думаю, не столько из-за серых стен, которые не успели покрасить в какой-либо цвет, сколько из-за пустых черных окон.
Дыра в заборе и правда была большой. Не хватало большого куска ограждения. Двери в единственный подъезд тоже не было, как и перил на лестнице. Зато сама лестница была щедро завалена различным строительным мусором, местами валялись пустые бутылки.
— Часто здесь бываешь? — спросил я, переводя дыхание в районе восьмого этажа.
— Второй раз. Недавно захотелось покурить где-нибудь в красивом месте, а этот дом на глаза попался.
— Не думал, что курение — это так сложно.
— Курение в данном случае не основной элемент. Приятно не просто стоять и смотреть свысока, а еще и делать хоть что-то. Иначе наскучит быстро.
Вскоре мы поднялись наверх. Вид с шестнадцатого этажа стоил усилий, затраченных на подъем туда. Дом стоял на краю города, дальше него зданий не было. Открывался отличный вид на лес и поля до самого горизонта. Я и забыл, что где-то может быть такой простор. Небо заполнили облака, плывущие куда-то вдаль. Перейдя на другую сторону, я увидел город. Все ближайшие дома были старыми, в основном по девять этажей. Стояли они плотно, их дворов и суеты, происходившей в них, не было видно. Только высокие стены и крыши людских муравейников. Они напоминали книжные шкафы в библиотеке, которую я видел в старом кино. Они также стояли друг за другом. А их квартиры были словно книги на полках. Они хранили массу историй. Таких похожих и таких разных. Весь город был похож на библиотеку. Только книг было больше, а их хранилища не были расставлены так аккуратно.
Этаж только начали строить. Стены не были возведены до конца. С одной стороны этажа их и вовсе почти не было, из-за чего подходить к краю мне не хотелось.
— Пойдем, — сказал Антон. — Здесь есть хорошее место.
Я последовал за ним. Мы пришли к самодельной скамье. Две стопки кирпичей и две доски на них, простая конструкция.
— Неплохая альтернатива бару, — заметил я.
— Конечно! Вид отличный и нет никого.
— Думаю, справа можно барную стойку разместить, — пошутил я.
— В нашем баре будет небольшая проблема — он не запирается на ночь, — улыбнулся Антон.
Он достал из кармана первый в нашем баре алкоголь и приложился к бутылке. Потом протянул бутылку мне. Я сел на скамью, которая оказалась вполне устойчивой, и тоже отпил.
— Знаешь, давно я такого простора не видел.
— Я, когда сюда залез, тоже обалдел.
Рассказ Антона о грядущих переменах в жизни заинтересовал меня. Не думаю, что сам я бы решился на что-то подобное. Все это казалось каким-то нереальным, далеким. По крайней мере от меня.
— А чем еще планируешь заняться, когда освободишься?
Он задумался, улыбнулся и ответил:
— Нравится мне слово «освободишься». Как будто кандалы сбрасываю, — он достал сигарету и закурил. — Наконец-то почитаю, а то уже накопился перечень книг, которые прочесть охота, но всегда что-то отвлекает. Может, здоровьем займусь. Девушку найду. Устал уже один.
— Безработный романтик. Не многие клюнут.
— А мне многие и не нужны. Хотя… может, этот год лучше будет одному провести.
— Для твоих целей, возможно, да.
— А почему мы всегда обо мне говорим?
— Не знаю. Я вроде тоже не молчу.
— Да, но о себе не говоришь почти ничего.
— Ты о себе тоже мало рассказывал.
— Тем не менее.
Какое-то время мы провели молча. Просто сидели рядом на лавке, пили. Каждый
