- Валяйте, - я отвернулся и снова принялся бродить между прилавков и витрин.
Мои глаза пробегали по предметам, которые казались мне абсолютно ненужными. Потом я сел в указанном месте и устало закрыл глаза.
Спустя какое-то время вернулся лавочник. На его высоком лбу блестели капли пота, глаза победоносно сияли.
- Готово, - сказал он, протягивая мне хронометр.
Короткая стрелка застыла на цифре пять, а длинная - на двенадцати.
Я вытащил смартфон и вывел на экран показания времени.
- Простите, но сейчас - десять часов вечера.
- Это ничего не значит, сэр. Часы скоро пойдут, время сдвинется с мёртвой точки, а это главное. Но если вы сомневаетесь, оставьте мне часы на сутки. У меня будет возможность ещё раз проверить все пружины, оси и втулки.
"Странный мужик, честное слово", - подумал я, прикладывая хронометр к уху.
Тихий звук хода исправного механизма заставил меня удивлённо покачать головой.
- Вроде пошли! - воскликнул я. - Раньше, если пробовали их заводить, слышался скрип и какой-то неравномерный стук. Стрелки, спотыкаясь, словно пьяные, двигались только вперёд, останавливаясь и замирая надолго.
- Старые вещи - полны сюрпризов, - хитро улыбаясь, сказал часовщик. - Итак? Оставляете?
Я ничем не рисковал, поэтому кивнул. Часы выглядели винтажно, и мне иногда доставляло удовольствие доставать их в людных местах, хвастаясь потёртым корпусом. Многие думали, что хронометр серебряный.
- Однако, сэр, - напомнил мне торговец. - Условие остаётся в силе. Вы должны купить хотя бы что-нибудь.
- Выбор большой, и я даже не знаю на чём остановиться, - моя вежливость подкрепила надежду старьёвщика на удачную сделку
- Если есть проблемы с наличностью, я готов принять к оплате банковскую карту. Думаю, два фунта вас не разорят, сэр?
- Два фунта? - я с облегчением вздохнул.
- Любая вещь у меня стоит два фунта,- подтвердил часовщик.
- Тогда, полагаюсь на ваш вкус.
- Возьмите вот это, сэр, - сказал лавочник, вынимая из-под прилавка две полоски потрёпанной плотной ткани светло-серого или, скорее, бежевого цвета. Сама ткань была скреплена в виде углов, на которых ярко выделялись вышитые чёрными нитками череп и скрещенные кости.
- Вы пытаетесь мне продать пиратскую символику? - засмеялся я.
- Берите, берите. Иначе часы дальше не пойдут, - странная фраза человечка, засовывающего мне в карман пиджака странную вещь, привела меня в замешательство.
С недюжинной для такого сморчка силой, торговец начал подталкивать лоха - клиента к двери, держа на весу мои часы с открытой крышкой.
- Всё. У нас не осталось больше времени, - неожиданно сказал часовщик.
Я бросил взгляд на циферблат и был готов поклясться, что стрелки двинулись в обратную сторону.
- Что, что? Подождите! - мне удалось упёреться руками в дверной проём, но сильный толчок в спину сделал своё дело.
Прозвенел дверной колокольчик, и я оказался на мокрой брусчатке двора-колодца. Впереди маячил свод арки, через которую я проходил по дороге к магазинчику. В сгущающихся сумерках было видно, как по каменным стенам плясали тени, мелькали блики света, будто где-то неподалёку горел костёр. Отчётливо доносился смех, грубые голоса и родная речь.
"Господи! Неужели русские туристы или футбольные фанаты здесь устроили небольшую тусовку? Интересно – кто с кем играл?", - подумал я, делая несколько шагов навстречу звукам и свету.
Зрелище, которое открылось глазам, заставило меня испуганно остановиться. Метрах в тридцати от арки действительно горел костёр, вокруг которого сгрудились чёрные фигуры. Кепки, сдвинутые на затылки, пальто, шинели, высокие шапки, бушлаты и матросские бескозырки. Над головами людей возвышались дула винтовок, увенчанные блестящими штыками. Лондон пропал. Исчезла Бейкер-стрит и вся линия домов с вывесками на английском языке. Масляно блестела поверхность реки. Впереди чернел мост. Рядом возвышалась мачта небольшого судна, на которой медленно из стороны в сторону вращался прожектор. Слабо тарахтел двигатель посудины, давая возможность сильному источнику света освещать другую сторону набережной, где по улице узкой змеёй двигался отряд моряков. Там тоже в такт движению колыхались лезвия штыков.
"Где это я? Стоп. Догадался. Это - сон. Я сплю, - подумалось мне. - Во всём виновата семейная реликвия и все эти надписи на крышках. Вот и приснилось".
Я сунул руку в карман и не обнаружил в них смартфона.
"Для сна - это нормально. Не часовщик же спёр мой мобильник", - решил я, осторожно выходя на улицу.
За моей спиной раздался резкий звук автомобильного гудка. Мне пришлось отпрянуть в сторону, и мимо медленно проехал небольшой допотопный грузовичок. На подножке кабины стоял матрос и громко кричал:
- Мать вашу. Чего стоите? Время уходит. Грузитесь, сукины дети. Что, для себя лично я этот аппарат реквизовал? Вон матросы с Авроры уже потопали. Грузовики нужны будут братве из Гельсингфорса. Миноноски уже высаживают их на Галерном острове, - моряк спрыгнул на мостовую и показал в сторону реки. - А ну - по очереди, живо! Опоздаем, мать вашу!
Люди у костра засуетились и тихо переговариваясь, полезли в кузов грузовика.
"Аврора? Какая к чёрту Аврора?" - мои мозговые извилины зашевелились.
Я протёр глаза, разглядывая чудо автомобильной техники позапрошлого века, но логическая цепочка размышлений была прервана всё тем же матросом.
- А это что за фрукт? - чёрная фигура моряка двигалась ко мне. - Откуда вылез этот таракан? К тебе обращаюсь.
Сильная рука схватила меня за плечо и развернула лицом к свету костра.
- Я не таракан.
- Кто же ты тогда? - человек в чёрном бушлате, перетянутым широким ремнём, на котором висела кобура огромного пистолета, широко улыбнулся и подтолкнул меня к огню. - Все вы ин-тин-лин-генты - тараканы, прыщи на теле трудового народа. Мы тут революцию делаем, а он зенки таращит, словно ему тут сцена, а он - богатый хлыщ в ихнем блядском театре.
Люди, забравшиеся в грузовик, засмеялись.
- Товарищ Трофим! - громко крикнул кто-то. – Давай бросим его вниз головой с моста в Невку. Освежится паря, в себя придёт.
- Не надо с моста, - мои губы, сведённые судорогой недоумения и страха, наконец-то разжались. - Я... я сочувствую революции.
- Ссочусствуешь? - змеиное шипение медленно слетало с языка матроса. – Небось от страху все свои бархатные штаны обделал? Больно чисто одет для ссочус-с-ствующего.
Длинные шипящие звуки начали раздражать.
- Вы хотя бы знаете, почему происходят революции? – промямлил я, стараясь удивить моряка.
Сильная рука отпустила отвороты моего пиджака.
-
