- Какой бренд? Столовая вода и всё. Неизвестно ещё, где её разливали. На нашем заводе воду разливают по стеклянным бутылкам, если это бренд.
У Глории поднялось настроение. Она достала своего медвежонка, без которого начинала злиться, ругаться и, что странно, а может и нет, с психологической точки зрения, для людей, злоупотребляющих препаратами и наркотиками, впадать в состояние психоза. (Андрей зная про это, купил второго медвежонка, на всякий случай. Потому, что однажды забыв его в отеле и обнаружив, что медвежонка нет с ними, Глория устроила такой скандал в аэропорту, что пришлось сдавать билеты. Их не пропустили в самолёт из-за странного поведения пассажирки. И Андрею пришлось ехать на такси в станицу Саратовскую за медвежонком…). Только поэтому, чтобы у них не возникало проблем, он и купил второго – точно такого же. Хотел быть спокойным на случай того, если Глория опять забудет где-то это чудо.
Но не вышло. На вокзале в Адлере, в разгар сезона отпусков, когда Андрей встречался с Борисом для обмена информацией и получения нового задания, в одном из отелей города Глория забыла медвежонка в вестибюле, когда сидела в кресле и ждала, пока её любимый закончит работу.
Через двадцать минут Андрей спустился на лифте, взял её под руку и они быстро направились к поезду: «Адлер - Москва». Отъехав три станции, Глория проснулась и, не обнаружив медвежонка, устроила в купе в одиннадцать часов ночи большой переполох. Все проснулись, дети предлагали тёте своих медвежат. Но… Андрей вытащил из сумки медвежонка и дал его Глории. Она прижала его к груди, поцеловала, легла на нижнюю полку. Все успокоились. Но через десять минут Глория вскочила, вышла из купе, посмотрела на медвежонка и заорала: «Андре! Что это за дрянь?!» Все снова проснулись. Стали возмущаться. «Это не мой медвежонок! Он даже пахнет по-другому, а вернее - воняет!» Так их сняли с поезда. Добравшись до отеля, они всё же нашли медвежонка в мусорном ящике отеля, на улице. «Мы думали, что он старый, раз такой грязный, и вы его специально оставили, чтобы мы его выкинули!» - объяснил работник отеля.
Андрей постирал его под краном в туалете вокзала, высушил под сушилкой и понял, что с этим, то есть психозом, шутить нельзя.
С тех самых пор он постоянно следил за тем, чтобы панда, китайский красный медвежонок, был всегда рядом с Глорией. Странное явление, но опасное.
Он посмотрел на супругу и видавшего виды медвежонка, как они ладят между собой и, улыбнувшись, посоветовал:
- Глория, не пора ли эту… заменить на нового?
- С ума сошёл! Мы столько с ним пережили! И, что значит «эту»?.. Дрянь?
- Понимаю. А романтическая ночь? Она на подходе? Где она? Уже час ночи.
Глория встала, разделась и стояла перед Андреем в нижнем белье. Затем она медленно сняла то, что называется - бюстгалтером, помотала головой вправо, влево, и волосы, её пепельные длинные волосы, рассыпались по её плечам. Она ещё медленнее сняла синие трусики и бросила их на диван. С той самой ночи, не забываемой для них обоих, которую они провели отдыхая в Геленджике, Глория выучила всё, что ему нравится в любви. Она чувствовала его тело. Его дыхание, движения, желания. Она делала с ним всё, что ей пожелается: экспериментировала, придумывала новые позы, слова; знала, когда нужно крикнуть, или глубоко дышать; любила импровизировать, словно тело Андрея было скрипкой, на которой так умело и без единой ошибки играла Глория свои баллады. Она продолжала стоять на середине комнаты - голая, красивая, желанная.
- Люблю твоё тело! Твоё белое тело и родинку на левой груди.
- Встань, подойди ко мне.
Андрей откинул плед, встал и подошёл к ней. К ещё не зрелой женщине, но уже и не девушке, скорее, к своей любимой, которую он так сильно любит.
Глория стала раздевать Андрея. Он что-то хотел сказать, но она посмотрела на него и приставила к своим губам указательный палец, что означало на всех языках мира, что настал момент, в котором слова – лишнее. Она раздела его и два влюблённых человека стояли голыми посреди чужой комнаты. Глория поцеловала его и стала опускаться ниже, медленно-медленно, оставляя поцелуи то на его груди, то на сосках… «О!» - Андрей вздрогнул. «Ах!», - сделал глубокий вдох. «Уф!», - закрыл глаза, словно Глория делала его тело невесомым.
- Нет! – тихо сказала она. – Нет! Придержи… и медленно ложись на диван.
Андрей лёг на диван, он тяжело дышал, но она не спешила к нему, она тихо, словно тигрица приближалась к нему. Ладонями она провела по его ногам, животу, лицу. Глубоко глядя ему в глаза, она осторожно села ему на живот, и приподняла свой таз.
Они быстро нашли места, которыми наделила нас, людей, матушка-природа и соединились в одно. Глория то медленно, то быстрее поднималась и опускалась, чувствуя тело Андрея, она подстраивалась под него. Когда он уже был готов, она остановилась и словно растекалась по его груди, как утренняя роса по листку, целуя его губы, лаская ладонями его щёки, облизывая его шею…
- Ох, Глория! Что ты?..
Она снова приложила свой указательный палец, но уже к губам Андрея. Когда Глория почувствовала, что он не может уже сдерживать,.. она быстро проделала то, чего он так долго ждал, и они вознеслись к небесам…
- Да, Глория! Ты сегодня неповторима, бесподобна, безупречна!
- Тебе понравилось?
- Ещё бы. Я чувствовал себя инструментом, на котором, так чувствительно и нежно, играла солистка Венского оркестра, конечно, самая молодая и красивая.
Через час, когда они повторили всё ещё три раза, в которые Глория привнесла несколько новых движений и импровизаций, они, уставшие и, несомненно, удовлетворённые - а что может быть выше любви и подарить двум влюблённым настоящее счастье? Только взаимная любовь и постоянное желание любить - быстро заснули. Молодость, друзья, молодость. Вспомните, о своих импровизациях в любви и гоните стыд прочь. Над морем взошло ночное светило. Ветер поднимал холодные волны и гнал их, как пастушок своих овечек, к безлюдному берегу. Телевизор продолжал работать, путешествие продолжалось.
* * *
- АНДРЕЙ, АНДРЕЙ, ПРОСНИСЬ, - толкая его в бок, повторяла Глория. - Просыпайся же!
- Глория, спи, ещё рано. Или ты хочешь сменить романтическую ночь на романтическое утро?
- Да
