Девочка вошла и поставила тарелку на стол.
- Это бабушка напекла вам пирожки.
- Ты Стелла? – спросила Глория. – И ты написала рассказ?
- Вы знаете?
- Садись, садись, милочка! Будь как дома, рассказчица.
- Значит, ты из Москвы и приезжаешь на всё лето к прабабушке со своей сестрой в гости?
- Её зовут Дарья. Она старше меня. Есть ещё одна сестрёнка, её зовут Кира. Она всем куклам делает уколы и операции. А нашу маму зовут Марина.
Увидев на столе коробку и лежавшие рядом с ней исписанные листы, гостья спросила:
- Вы писательница?
- Нет, но хочу ей быть. Я пишу книгу о писателе, а Андре, мой муж, как бы тебе это сказать, работает на компьютере. Твоя младшая сестрёнка будет, безусловно, врачом. А ты? – сажая девочку себе на колени, спросила Глория.
- Я тоже мечтаю быть писателем. Много фильмов в Интернете просмотрела о них. Об их жизни, об их таланте, страданиях, любви…
- Как интересно! А твой единственный пока рассказ, он здесь, у бабушки? Сгораю от нетерпения прочитать его.
- Нет, он в Москве. Я написала ещё три рассказа. Один мой рассказ напечатали в детском журнале. Он называется «Смотрите прямо в Небеса!»
- Крутое название, а, дядя Андрей? Пиши и не останавливайся, - продолжала беседовать с девочкой, решившей стать писательницей Глория.
- Стелла, редкое имя, дорогая.
- Глория, по-моему, тоже красивое имя. Я не слышала таких имён. И вы – красивая: высокая, стройная, обаятельная. И таких глаз, как у вас, я ещё не видела, поверьте на слово. Они притянули меня. И всё.
Глория рассмеялась, поблагодарила Стеллу за комплимент и сказала:
- Значит, у нас два редких имени и мы хотим стать писательницами. Судьба нас свела! Это знак, моя хорошая! Говоришь, мои глаза притянули тебя? Вот и дядю Андрея притянули и не хотят отпускать. А ты разговариваешь как взрослая.
- Мне пора, - вставая, сказала Стелла.
- Подожди, я выложу пирожки, и ты возьмёшь тарелку.
Глория выложила ещё теплые пирожки из тарелки, положила в неё две плитки шоколада и вернула тарелку и полотенце с изображением зайчика девочке.
- До свидания. Вы тоже будете отдыхать в посёлке всё лето?
- Нет. Сегодня, как начнёт темнеть, уедем. Поблагодари от нас бабушку Тоню за пирожки.
Стелла кивнула головой и пошла к выходу. В дверях она остановилась и спросила:
- А можно вас поцеловать, Глория?
Глория улыбнулась, посмотрела на мужа и подошла к девочке. Их глаза встретились. Они смотрели друг другу в душу, словно старались прочитать в них что-то полезное для них обеих. Минута затянулась. Андрей смотрел на них с большим удивлением. Глория присела и ответила:
- Конечно же, душечка! А ты смелая! Поверь мне - будь всегда открытой, и ты многого добьёшься в жизни. И знай себе цену. И никому не позволяй её занижать. Никому! – сказала Глория.
Девочка поцеловала Глорию и ушла.
- Какая взрослая девочка. Не находишь, Андре? Я не встречала таких, как она, продвинутых детей. Удивила! Среди моих бывших учеников таких нет.
- Она влюбилась в тебя. Что ты хочешь, из Москвы всё-таки. Там классные учителя, другая жизнь. Интересно, кем работают её родители? Надо быть начеку, Глория. Мы всё сделали правильно. А пирожки оставим.
- Согласна. Но вначале мне не терпится прочитать рукописи, хоть что-нибудь, - пояснила она, подходя к окну.
Андрей смотрел на жену. Глория, скрестив руки на груди, разглядывала сад, если так можно назвать то, что она видела: высокую траву, неухоженные деревья, засохшие лозы винограда, упавший на землю забор…
Андрей наслаждался супругой. «Какая же Глория красивая: высокая для девушки, стройная, обаятельная, с проницательным и глубоким взглядом», - думал он.
Андрей встал, подошёл к ней, повернул её к себе и сказал:
- Как тебе идёт этот простой, обычный наряд, вернее, повседневная одежда: синие джинсы, белая рубашка и эти зелёные бусы, цвета твоих глаз. И даже «взрослая» Стелла, как ты говоришь о ней, влюбилась в тебя.
Она улыбнулась, поняв, на что намекает ей супруг.
Их глаза встретились и Андрей добавил:
- Может, мы вернём кровать в исходное положение? Свежий воздух возбуждает…
- Андре, пощади. Только не на этой кровати. На ней спала твоя бабушка с нашим поэтом. Это их ложе. Вернее, муж с женой.
- Они были бы, разумеется, не против того, чтобы на ней отдохнул и их внук со своей женой. Я так думаю.
- «Отдохнул»? Ты это так теперь называешь? Нет. Приедем домой в Сочи тогда и…
- Когда мы приедем в Сочи, мы будем выглядеть как выжатые лимоны. Уж я точно!
Глория улыбнулась и предложила:
- Если ты так хочешь, мы можем сделать это по-другому. Садись на стул.
Андрею эта идея понравилась. Он сел на стул, снял рубашку, расстегнул джинсы и стал ждать свою любовь.
Глория разделась и подошла к мужу, обвила руками его шею, поцеловала, и… Вы можете представить себе, уважаемый читатель, что они делали на стуле? Те, кто это делал, знают. Те, кто нет, видели, как это делается в фильмах. Поэтому продолжим.
- Всё, Андре, - одеваясь и быстро дыша, сказала Глория. - Достаточно! Всё было, несомненно, на высшем уровне! Как всегда.
Она оделась, а Андрей остался, слегка уставший, сидеть на стуле, который, неизвестно каким чудом не развалился на части.
- Ты бесподобна! Люблю тебя!
- Утонем в один день!
- Утонем? – спросил Андрей. - Что за намёки? Лучше давай займёмся делом. Ты сама, Глория, говорила, что вам, писателям, после этого… лучше думается и пишется. Твои выводы? Вот я тебя и вдохновил. Продолжай работать.
Глория с улыбкой посмотрела на своего любимого, вытащила из коробки, из её середины, листов двадцать-тридцать и села на другой стул. Пролистала листы, они были влажными и пахли сыростью, и сказала:
- Теперь мы узнаем главное: каким был на самом деле твой дед, наш писатель? Смотри, почерк у него хороший и текст можно разобрать. Надо же! Вот то стихотворение, с которого всё начиналось – большая любовь, «Сон». Его-то Камилла и прочитала в сборнике «Поэзия – личная драма…» в галерее, где представляли художники свои картины. Городские художники. Судя по рукописи, он долго над ним работал, словно чувствовал, что оно, стихотворение, околдует другую душу. И этой душой оказалась она - художница из Магадана. Поразительно! Стих изначально выглядел иначе, но после
