- Любовь моя! Ты, что? Собралась…
- Нет, Андре, но укол может помочь. Это на случай, если мне станет совсем худо.
- Мы справимся, справимся с этим, - подбадривал и внушал ей чувство уверенности Андрей. - Справимся, слышишь? Глория, а может, тебе дать четвертинку таблетки? Что скажешь?
- Нет, нет! Я не хочу в прошлую жизнь, не хочу, - кричала она. – Я только начала жить. Почувствовала свою значимость, ответственность за то, что я пишу, перед теми о ком пишу. Я не могу не закончить книгу. Я не хочу, не хочу, будь они прокляты, и тот, кто сбил меня и те, кто сделали меня такой, - продолжала кричать Глория, словно у неё накопилось столько злобы на этих людей, за все те годы, которые она провела в тумане, - не хочу!
- Говори, любовь моя, кричи. Не оставляй зла внутри себя. Ругай их, делай что хочешь, но не теряй сознания. Что тогда я буду делать? - со слезами на глазах кричал Андрей.
Они обнялись. Они оба плакали. Они сражались с прошлым. Они думали только о новой жизни, счастье которой они почувствовали в эти последние месяцы. Звонил телефон, но они не слышали его приятной мелодии.
Была глубокая, тёмная ночь. Тучи закрыли город и не пропускали свет, исходящий от полной Луны.
- Глория, Глория!
Она снова потеряла сознание. Андрей всё проделал, как в первый раз: положил холодное полотенце на лоб, протёр ей виски нашатырным спиртом и поднёс ватку к носу Глории. Результата не было. Прошлое вцепилась когтями в Глорию. Оно побеждало. Оно пришло, чтобы забрать свою жертву.
- Нет, нет, не умирай, Глория!
Андрей стал бить её по щекам. Прижимать к себе. Целовать. Делать массаж в области сердца. Он плакал. Слёзы мешали ему. Он старался вырвать жену из лап прошлого. Изо всех сил старался, но Глория не приходила в себя. Её ладони были холодными и он согревал их; лоб - мокрым, он вытирал пот с её лба, губы синими, он целовал их; глаза закрытыми, он их открывал. Так прошёл ещё час. Андрей посмотрел на шприц. «Я должен принять решение: или укол, или врачи. И то и другое – проигрыш. Что же мне делать? - закричал он. Андрей обращался к Богу. - Что мне делать? Скажи. Какие молитвы она читала тебе в церкви? Чего она просила у тебя? Неужели это всё?! Разве ты не дашь ей того, чего она хочет, все эти месяцы, встав на путь истинный? Разве позволишь умереть ей – вот так, не дав ей завершить хоть одно дело в жизни – дописать книгу, которую она пишет душой и сердцем, которой она живёт? Если ты лишил её радости быть матерью и отдавать свою любовь детям, то позволь завершить ей книгу, которая будет ей ребёнком. Сделай же что-нибудь! - продолжал кричать в отчаянии Андрей.
Он охрип. Глория не подавала признаков жизни. Пульс еле-еле прощупывался. Андрей принял решение:
- Всё, любовь моя! Время пришло. Сделаю тебе укол. Тебе станет легче, как в прошлый раз. Но сделав тебе укол, я убью нашу мечту…
Он встал. Смочил вату тройным одеколоном. Взял шприц, набрал в него раствор, выпустил из него пузырьки воздуха и подошёл к телу супруги, на левой руке которой, на безымянном пальце, красовалось золотое кольцо, которое он надел ей на палец в день свадьбы.
- Ангел мой, - плача, обратился он к Глории. - Я не знаю, что будет после того, как я сделаю тебе укол. Придёшь ли ты в себя или нет? Думать об этом не хочу. Но ты просила, чтобы я не вызывал докторов. Может, я неправильно поступаю сейчас, но ты так…
Последние слова он не смог произнести, они превратились в ком… Он сел рядом с женой, взял её руку, смазал то место, в которое должна войти игла; бросил ватку на пол; вздохнул, вытер слёзы, поднёс шприц к руке жены, лежавшей у него на коленях; поднял голову вверх, что-то сказал; посмотрел на жгут, которым перетянул руку ниже плеча и поднёс иглу к вздутой вене. Закрыл глаза и, просидев так с минуту, сказал: «Будь что будет. Умрём в один день… Мне не жить без тебя, писательница ты моя».
- Андре, я хочу пить.
Он открыл глаза в надежде на то, что это ему не послышалось, и увидел глаза своей любимой. Зелёные широко открытые глаза. Глаза, которые он полюбил с первого взгляда, которые он видел во сне почти каждую ночь, по которым он скучал в командировках, которые были у него на экране компьютера. Глаза, от которых у него кружилась голова – любимые глаза.
- Радость моя, ты пришла в себя?! А я, чуть (пауза) не лишил нас будущего. Ещё бы несколько секунд и…
- Я тебя вижу, мой Андре.
- Люблю тебя!
- Умрём в один день!
- Но не сегодня! Так решили Небеса. Помнишь, как в стихотворении, у Эдгара? «Пришёл приказ…»
Андрей поднял голову и сказал:
- Спасибо!
- С кем ты разговариваешь, милый? – шёпотом спросила она.
- С Богом! Мы поняли друг друга. И мне кажется, что я, как и мой дед, видел его. Он услышал мои слова.
- Ты же…
- Неверующий… Молчи, береги силы.
Он побежал в кухню и принёс воды. Глория выпила полстакана. Вздохнув, она улыбнулась. Андрей снял жгут. Шприц, раздавленный ногой Андрея, лежал на полу. Он облокотился на спинку стула и почувствовал усталость.
- Мы победили! - тихо сказала Глория и заснула.
На улице было уже светло. До Андрея, который сидел со стаканом в руке около Глории, стали доносится звуки нового дня. Он встал, открыл окно и тихо прокричал, глядя на солнце: «Мы победили! Кризис, длившийся пять часов, прошел».
Допив воду, которую не выпила Глория, он сел на стул и стал смотреть на свою судьбу, спящую безмятежным сном.
* * *
КОГДА ГЛОРИЯ ОТКРЫЛА ГЛАЗА и не увидела Андрея, она забеспокоилась. Приподняла голову и крикнула:
- Андре! Где ты?
- В кабинете, моя птица Феникс. Уже иду.
Глория попыталась встать, но у неё закружилась голова. Она была ещё
