Боевых действий… Надо же было такому случиться, чтобы это леденящее кровь словосочетание мы услышали на Акбулаке, где принято здороваться с незнакомыми людьми, где соседи по лагерю могли пригласить вас на плов или просто посидеть у костра, спеть под гитару и «Виноградную косточку», и «Леньку-короля», и «Солнышко лесное». Эх, да что говорить…
Поспешно, как попало, мы сняли и свернули палатку, покидали в машину вещи, усадили испуганного ребенка и уехали, даже не успев попрощаться с прекрасно обустроенным лагерем, рекой и нашими дорогими, любезными сердцу горами.
* * *
С тех пор прошло десять лет. На Майдантале мы больше не были, - проехать по старой горной дороге теперь не так-то просто. За деревянным мостом через Чаткал, на месте слияния его с Акбулаком, на протяжении двух или трех километров, вклинивается в узбекскую территорию участок границы с Киргизией, и ее тщательно охраняют. И на старом кордоне тоже стоят военные
Часто вспоминаем последний благоустроенный лагерь. Конечно, там снова все заросло, засыпано сухими ветками и прелой листвой, со всех сторон наползли на ровные площадки ежевичные плети, разросся куст шиповника. Где-то в этой чаще стоит никому не нужный камень, странно похожий на небольшое кресло с невысокой спинкой. Никогда не придет и не сядет на него наш старый приятель Саидберды, не расскажет новую смешную байку о неожиданной встрече с медведем.
Года два назад он навестил нас в Ташкенте, сообщил новости. Алик и Хасан Терентьевич на пенсии, сам он перешел работать в другое лесничество.
Я приготовила плов, мы хорошо посидели, вспомнили прошлое, передали с ним приветы всем бричмуллинским знакомым. Больше он к нам не приезжал.
Мы проводим каждое лето в маленьком городке, построенном в горах с другой стороны Чаткальского хребта в начале пятидесятых годов. Когда-то здесь жили шахтеры, теперь остались одни старики пенсионеры, да в жаркую пору слетаются со всего Узбекистана отдыхающие.
Там мы купили за бесценок квартиру на третьем этаже с двумя балконами, привели ее в порядок, отремонтировали своими силами, как могли, и по полгода живем в ней потихоньку.
С балконов видны горы, поросшие арчой, тополями, боярышником. Местами, кое-где, белеет стройный березовый ствол. Десять минут ходьбы, - и можно оказаться на берегу небольшой горной речки. Наташа часто приводит детей к запруде, и пока они, закаленные, плещутся в холодной воде, сидит на камне, смотрит на господствующую над городком вершину с языком не растаявшего снега, говорит:
- Как здесь хорошо! – и тут же добавляет, - но это не Акбулак.
Теперь она гордая мать троих детей, двух мальчиков и одной девочки. Дети растут, мы стареем. Часто в гости приезжает Петрович, он единственный, кто остался с нами от старого акбулакского братства. Остальные…
Кто в Москве, кто в Рязани, кто в далекой Тюмени. Чей-то след затерялся в Израиле, чей-то в Германии, Никита и вовсе оказался на другой стороне земли, в Америке, а кого-то уже и на свете нет.
Но не стану я говорить – кого. Пусть они продолжают жить в моем прекрасном нетленном мире.
Ташкент – Янгиабад
2009 год.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/
