- Мирон... ты... Ты должен отразить нападение Рулании.
- Я? – с деланным удивлением спросил тот. – Скромный старик из деревни? Да я меча-то в руках не держал, только вилы да грабли. Хотя... Я и с вилами многим солдатам показал бы, чья рука крепче.
- Ты. Ты же Крылатый. Обернись им, снова, как тридцать лет назад. Руланцы и напали-то потому, что считают, что тебя больше нет. Знай они, что Крылатый все также на страже нашей страны...
- Крылатый не на страже, - перебил его Мирон, - Крылатый выращивает картофель и пшеницу. Крылатому нет дела до распрей королей.
- Но ведь если руланцы сломят наше сопротивление, война коснется и тебя, и твоей глуши. Они придут сюда!
- Придут. Соберут подать и уйдут, как приходили собиратели податей нашего короля. Для меня ничего не изменится. Для моих соседей – тоже. Нам все равно, под чьей властью жить. Столица далеко, ну так а руланская столица будет еще дальше. Пожалуй, так оно даже к лучшему.
В Айртоне закипала злость. Да как он смеет так говорить с ним, магом корпуса, учеником самого Зорана? Пальцы правой руки сами легли в пасс сотворения молнии, осталось лишь прошептать заклинание, и наглеца размажет по стенке ударом, и на несколько часов парализует разрядом электричества!
- Не советую, - негромко, но угрожающе произнес Мирон, - защита не только снаружи, защита и внутри есть. На такой вот случай. Если я убийцу в дом пущу, и тот закон гостеприимства нарушит.
Пальцы Айртона расслабились, сила стекла с них в дощатый пол. Угрожать бессмысленно, да и глупо. В самом деле, закон гостеприимства, не по-людски это, недостойно благородного.
Учитель сказал: "Торгуйся!" Но как? Что можно предложить Крылатому?
- Что ты хочешь? – прямо спросил Айртон. – Вы с Зораном – друзья, это видно по вашим глазам, по вашим разговорам, но почему-то даже ради вашей дружбы ты не хочешь вновь подняться в небо. Так чего ты хочешь?
- Именно ради нашей дружбы я и не заключаю с ним соглашения. Он не выдержит. Не удержит меня.
- Что значит "не удержит"?
Мирон откинулся на спинку стула, сложил руки на груди:
- Так ты ничего не знаешь?
- Знаю, что ты – Крылатый, и ты отказываешься встать на защиту Отечества.
- Ты ничего не знаешь! - резюмировал Мирон. – Что ж, отличная шутка, вполне в духе Зорана. Отправить уговаривать меня своего ученика, не объяснив тому ничего.
- Я знаю главное, - упрямо возразил Айртон, - ты – Крылатый, и тебе наплевать на то, что на фронте сейчас гибнут люди. Ты сидишь тут в своей глуши, и размышляешь о том, что тебе все равно под чьей властью жить. О том, что тебе все равно, вздернут твоего друга или обезглавят!
- Пообещай мне два часа! – вдруг воскликнул Мирон, подаваясь вперед. – Два часа поддержки, раз ты такой умный и такой правильный! Поклянись, что ты продержишь меня в небе два часа, и я разметаю руланскую армию, разгоню ее, как стаю воробьев!
- Два часа чего?
- Пообещай мне два часа! Поклянись, что дашь мне два часа!
В голосе Мирона звучали нотки безумия. За секунды спокойный и здравомыслящий человек вдруг превратился в одурманенного опиумным дымом наркомана, требующего еще кайфа, еще зелья, еще видений.
- Два часа чего? – громче и настойчивее повторил Айртон. – Да, я признаю, я ничего не знаю. Два часа чего? Расскажи мне, и если это в моих силах – я дам тебе их.
Мирон пришел в себя, взгляд снова стал осмысленным и серьезным. Начинался разговор, серьезный деловой разговор.
- Я выкопал артефакт около 50 лет назад. Вот здесь, на этот самом месте, в своем огороде! Зацепил плугом, сломал его, кстати. Плуг, а не артефакт. Этот шар, мне кажется, вообще нельзя уничтожить, он крепче любого железа. Это шар, тяжелый стеклянный шар диаметром в четыре – пять локтей, заполненный подвижным туманом. Иногда в нем проскакивают молнии, иногда туман густеет и становится черным, иногда светлеет, начинает напоминать белый дым, но шар всегда непрозрачен. Я думаю, что внутри него – облако, но так это или нет, никто не знает. Никакая магия на него не действует.
- На нем установлена защита?
- Хех. Можно сказать, что защита. Только у вас в корпусе такую ставить никто не умеет. Ваши защитные заклинания – они как доспехи, как зеркало. Настроены на то, чтобы держать удар, или отражать его. Любые доспехи можно пробить, а самое совершенное зеркало однажды повстречает такой огонь, который испепелит его. Здесь что-то другое, ваш корпус полвека бьется над защитой этого шара, и ты наверняка с ним поработаешь, но что-то мне подсказывает, что ничего тебе не светит. Шар направленной на него магии просто не замечает! Не отражает, не поглощает, просто пропускает через себя неизмененной, разве что малость меняет ее направления. Преломляет, как стекляшка - свет. Получишь нужный допуск – тебе Зоран потом покажет свои выкладки по математической модели искажений поля магии.
- А ты их видел?
- Видел, конечно. Но что они мне? Я многое знаю, но я – чистый теоретик. Во мне нет магии! Совсем! Нулевой уровень по Урману, чистый ноль. Безрукий человек знает, как колоть дрова, но сам ощутить, как топор входит в древесину, не сможет. А когда я – Крылатый, вот тогда я чистый практик. Стихийный, как говорят у вас в университете. Мне не нужны ни формулы, ни знания... Но это все не важно. Важен шар. Я нашел его. Раскопал его, очистил от земли, и сразу понял, что штука эта не простая. Ну, то есть насколько она не простая – я не представлял, все вообще случайно вышло. Знать бы, кто его сделал... И как... Откуда он вообще? Древние ли его оставили или его зашвырнуло к нам из другого мира? Много теорий в корпусе ходит, очень много. Но знать – никто не знает. В общем, нашел я его, и отправил весточку в корпус. Ко мне прислали молодого мага, такого же, как ты,
