И Олесю это вдохновляло. Порой она плакала, смеялась, удивлялась, ведь когда мы читаем о жизни других людей, о их судьбах, сравниваем поступки, мотивы, действия героев со своей жизнью. «А как бы поступил я?» – задаём мы себе вопрос.
Олеся читала медленно, хотя почерк у Эдгара был хорошим, и когда он старался не упустить ни единого слова в описаниях чувств, диалогов, мыслей, рукопись читалась легко. Некоторые моменты она перечитывала по два раза, и к вечеру следующего дня она прочитала всю рукопись – будущую книгу. Посидела, помолчала. Собрала все листы аккуратно в коробку. Выпила сока. Вышла на балкон, с которого было видно море, пароходы, и сказала: «Эта история любви достойна того, чтобы снять о ней фильм».
* * *
- ЭДГАР, ЭДГАР! ПРОСНИСЬ, - нежно толкая его в плечо, обратилась к нему Олеся.
- Что? Кто?
- Олеся, - вставая, поприветствовал он собрата по перу. – Как ты? Всё прочитала? Да, вы же сегодня уезжаете ночью. Ты успела?..
- Да, Эдгар, поверить не могу, что за такой короткий промежуток времени ты смог столько написать, и как!..
- Значит, тебе понравилось? Интересно, что скажут другие?
- Да. Я успела прочитать. Прочитала всё и с нетерпением буду ждать книгу.
- Вначале её нужно доработать, чем я и займусь оставшиеся полмесяца, но администратор мне любезно предложила остаться до тех пор, пока я её не вычитаю и не дошлифую. «И можете оставаться в этом номере, пока не поймёте, что всё закончено. Работайте столько, сколько потребуется», - так сказала она.
- Благородно с их стороны. Мы все видели, как ты её создавал, как над ней работал, в каких муках ты «рожал» книгу, словно мать дитя. «В двадцать пятом номере проживает Робинзон Крузо» , помнишь?
- Да. Спасибо, Олеся, за то, что прочитала. Ты – первая. Первый читатель.
Олеся положила рукопись на стол и увидела макет своего нового сборника стихов, над которым она работала больше года.
- О! Ты прочитал, Эдгар? Вижу, внимательно читал, мой первый читатель, - она улыбнулась. – Вот и поправки, заметки на полях, подчёркнутые слова. Спасибо! Я учту.
- Олеся, это дело автора. Я лишь…
- Неужели ты подумал о том, что задето моё творческое самолюбие? Как говорят: тщеславие или гордыня. Нет. Я всегда прислушиваюсь к советам.
- И дальше так поступай. В ряде случаев это помогает. Я всегда прислушиваюсь к советам. Это даёт свои результаты. Всего три-четыре слова – и стих становится «живым», сильным, «с характером». А теперь, Олеся, скажи, что ты думаешь по поводу моего романа. Скажи правду.
- Хорошая книга. Ты сам знаешь, что делать. «Дошлифуешь» её за пятнадцать-двадцать дней, и получится глубокая по смыслу, сильная по теме и полная диалогами книга о любви, о творчестве, о титаническом труде и взаимном уважении. Во всяком случае, я не могу точно выражать свои мысли словами. Я не критик. Но чувствовать, а это - самое главное, она заставляет. Чувствовать и подражать. Образ Камиллы выписан с такой любовью, что я плакала. Да-да. И то, что ты не напрягаешь читателя, а как только почувствуешь, что читатель может устать от диалогов, сразу переходишь на описание природы города, его людей, улиц. Хорошо написано об истории города, о легенде… Правильно. Разряжаешь, даёшь читателю отдохнуть.
Она подошла к Эдгару, он стоял и слушал её, глядя в окно. Олеся положила ладони на его плечи.
- Устали мышцы? Болят?
Она стала делать ему массаж.
В это время вошла Света с подносом. Увидев такую картину, она открыла рот и тихо, как и вошла, вышла из комнаты. Прикрыла дверь и спустилась вниз.
- Ты что с подносом бегаешь, Света?
- Хотела забрать посуду у Эдгара Николаевича.
- Ну и что? У тебя такой вид, словно ты увидела рядом с ним, нашим Робинзоном, Пятницу – негра, голого и с копьём в руках.
- Ирина Александровна! Когда я зашла к нему в номер, тихо, вдруг он спит, я увидела…
- Что?
- Наш писатель стоит и смотрит в окно, а какая-то, моложе его, женщина или девушка, не разобрала, делала ему массаж, а может…
- Что «а может»? Они занимались любовью? – улыбнулась администратор. – Это, как у них называется, собрат по перу? Она проживает во втором корпусе и вроде тоже пишет, только стихи. Проживает с семьёй. Приехали они из Владивостока. Наш писатель давал ей рукопись книги, она, видимо, прочитала её и принесла. Там лежала на столе коробка синего цвета?
-Да, вроде…
- Это я дала коробку Эдгару Николаевичу, чтобы он в ней хранил рукопись. Я видела из окна, как он вручал ей коробку на пляже, чтобы она прочитала её. Вот они и разговаривают. А ты Бог знает о чём подумала.
- Ну вот, Вы, Ирина Александровна, всё знаете!
- Такая работа, Света. Такая работа.
* * *
- ТАК ХОРОШО?
- Да, приятно, - ответил Эдгар. – Это расслабляет.
- Я тоже в рукописи твоей кое-что подчеркнула, ты увидишь.
- Спасибо, Олеся! Сразу видно, что ты читала внимательно.
Эдгар повернулся лицом к Олесе. Они встретились глазами. Минуту они смотрели друг другу в глаза, как бы стараясь узнать, что же хочет другой?
- Эдгар, прочитав книгу, я поняла, что надо любить тех, кто любит нас. Находится рядом. И я решила: когда вернёмся домой, выйду замуж за Олега. И приняв это решение под впечатлением твоей книги, мне стало стыдно за то, как я с ним поступала порой. Срывала на нём злость, грубо отвечала, не замечала, что он рядом. Мне стыдно, Эдгар. Какой эгоисткой я была! Только о себе, только о себе. А он всё это терпел. Понимаешь?
- Понимаю и одобряю твоё решение, Олеся. Без любви мы…
И Олеся неожиданно для Эдгара, а может, и для себя самой, обняла его и поцеловала в губы. Нежно, скорее с чувством благодарности, нежели с чувством любви.
- Спасибо, Эдгар! Ещё встретимся, на страницах «Стихи.ру» в Интернете.
- И тебе спасибо, Олеся! Прежде чем издать, я решил
