- И письма тоже уходят с молотка. И Китса к Фанни, и Байрона, и других творцов.
- Я читала письма Шопена и Жорж Санд, которые ты мне давал . Они опубликованы в книге. И удивлялась, как можно публиковать такие сокровенные тайны для общего обозрения? Вот я бы ни за что не разрешила, будь я художницей, читать свои письма, кому-либо написанные.
- Лара, письма продают после их смерти, как правило, родственники, нуждающиеся в деньгах. За бракоразводным процессом Байрона следила вся Англия. И вот пример: ты обо мне всё знаешь, а я о тебе, о твоём прошлом…
Лара посмотрела на Эдгара, улыбнулась и сказала:
- Я познакомилась с Татьяной Плешаковой, она часто приходит к нам в банк по делам. Она – бухгалтер. Мы подружились, и она мне рассказала, что в тебя влюбилась девчонка, ещё до Камиллы, Света. Дочь богатых родителей. Одна в семье. Стала звонить тебе. Ездила на дорогой машине. Нигде не работала. Ей девятнадцать лет было в ту пору. Ты часто разговаривал с ней в присутствии Татьяны.
Узнал её отец. Стал угрожать тебе. Ты ей говорил, что вы не пара, и люди будут осуждать и обсуждать такую любовь. Она не сдавалась. Вы пару раз встречались. Об этом сказали её отцу друзья, которые видели вас вместе. Он запер дочь в доме. Не разрешал выходить из дома. Забрал ключи от машины и сотовый телефон. Но Света потихоньку выпрыгивала из окна и звонила тебе от своей подруги. Они жили по улице Закруткина, если мне не изменяет память. И об этом узнали. Тогда отец отправляет её в Италию, подальше от тебя. Через полгода она вернулась. Родители думали, что всё прошло, да и там она была под надзором. Каждый вечер её брат проверял номера телефонов, по которым Света звонила за целый день. И увидев твой номер, сообщал отцу.
- Да, она звонила из Италии, из Палермо, но это было ещё до Камиллы. Хорошо, что она не забеременела…
- Так вы что?.. – широко раскрыв глаза, спросила Лара.
- Нет, скорее она. Уже в машине. Всё-таки она меня… Оставим, Лара, этот разговор. Я не железный и не золотой.
- Да! Хм! Продолжим. Девочка вернулась из ссылки и принялась за своё. Отец вновь стал тебе угрожать. Но твои друзья из Краснодара поговорили с ним, и он оставил тебя в покое. Тогда отец Светы снова отправляет её в Италию, где она и проживает со своим мужем, итальянцем русского происхождения, до сих пор.
- И всё равно звонит. Ей понравилась книга о Камилле. Она её прочитала в Интернете и сказала: «Мы могли бы прожить жизнь не хуже той, что ты прожил с Камиллой».
- Вот ещё одна баба влюбилась в тебя, раз звонит, хоть и изредка. Цыганка как в воду глядела. Но она сильно сказала. Видимо, верила в свои силы…
- Ты ревнуешь, Лара? Ревнуешь к прошлому?
- Нет. Но удивительно…
- Вот Татьяна! Мне ничего не рассказывала.
- Прошу, Эдгар, Татьяне не говори. Хорошо? Раз у нас такой откровенный разговор. Обещай!
- Обещаю. Моя жизнь вся у тебя на ладони. Дунь посильней – и она улетит белым лебедем к солнцу.
Лара улыбнулась и повторила: «Дунь – и она улетит белым лебедем к солнцу. Поэтично…»
Подъехав к дому Лары, они не вышли, остались сидеть в машине и продолжили откровенный разговор, познавая друг друга всё глубже.
- Вернёмся к письмам. Это новость. Продавать письма на аукционах. Не знала. Эдгар, надеюсь, наш разговор не записали духи из книги «Жизнь вечная», чтобы продать его на аукционе лет через сто, в Сферах.?
- Какой же это разговор, если мы говорим только обо мне.
- Это будет выглядеть примерно так: «Внимание, дамы и господа! На торги выставлен лот № 200 – разговор поэта Эдгара Загорского и Лары, объясняющейся поэту в своей любви к нему, когда они ехали со дня рождения его племянницы Юлии домой к Ларе. Начальная цена лота – двадцать тысяч евро. Кто больше? Вижу № 7 – двадцать пять тысяч. Вы, джентльмен, сидящий по левую руку от дамы в шляпе, - пятьдесят тысяч! Кто больше? Приветствую Вас, мистер Уолисс! Кто больше, господа? Сто тысяч! Кто больше? Итак: сто тысяч – раз, сто тысяч – два, сто тысяч – три! Продано девушке в розовом платье! Разговор уходит за сто тысяч евро в Шанхай!
И они оба рассмеялись. Особенно Лара, не ожидавшая от себя того, как она смогла так складно всё описать словами – продажу их разговора на воображаемом ею аукционе охотникам за чужими тайнами.
- А у тебя есть чувство юмора, Лара. Здорово ты! Не ожидал.
- Сама не ожидала. Даже рассмеялась до слёз. Ух! С кем поведёшься…
- Складно и тонко получилось, - удивился Эдгар.
- И заметь, снова о поэте. О вас. А мы здесь как бы сбоку припёка. Вот ведь как! Куда ни поверни – всё в вашу сторону.
- Что же поделать, если вы такие скрытые.
- Кто, мы? Простолюдины?
- Нет, нет. Что ты!..
- Закомплексованные, неэксцентричные, неизбалованные, несовременные… Ух! Тушь «поплыла» с ресниц.
- Лара, тебе нужно раскрепоститься. Ты сама, словно большая тайна. Убей в себе эгоизм и гордыню. От них все проблемы, а они, если их не решать, имеют свойство размножаться.
- Как рыбки в аквариуме? – Лара снова рассмеялась. – Сколько лет вот так не смеялась.
- Видишь, процесс пошёл, - улыбнулся Эдгар.
- Видимо, я - раскрепощаюсь, раскрываюсь, но только с тобой. А женщина должна быть тайной.
- Загадкой, Лара. Загадкой. Это разные понятия.
Лара вздохнула, от души насмеявшись. И воцарилось неловкое молчание.
- Эдгар, почему ты меня не целуешь? Даже не пытаешься. Во мне что-то не так?
- Нет, нет! – ответил Эдгар. – Нет, Лара. Надеюсь, я тебя этим не оскорбляю?
Эдгар правой рукой убрал волос от её лица. Опустил ладонь на её шею и придвинул лицо Лары к своему.Она не сопротивлялась. Улыбнулась. Эдгар обнял её и поцеловал. Нежно, осторожно, словно боялся спугнуть птицу.
И перебравшись на заднее сидение машины, они, как школьники, не могли нацеловаться, насладиться своими чувствами…
- Эдгар, всё. Мне пора. Дальше…
- Я тебе открою дверь.
Эдгар обошёл машину. Открыл дверь, помог Ларе выйти из машины. Лара вышла. Поправила платье. Эдгар довёл её до
