- Он сказал, что книга только одна? - Яринка моих опасений не разделяла.
- Он сказал - одну книжку, - я начала раздражаться, - А тебе сколько надо?
- Вообще-то чем больше, тем лучше, - не смутилась подруга, - Но и одна тоже хорошо.
Честно говоря, не только она с нетерпением ждала завтрашнего дня. Мне тоже было очень интересно, правильно ли Дэн понял наш заказ, и насколько точно выполнил его. Я боялась, что когда мы писали ему о теме, на которую хотели бы видеть следующие книги, то недостаточно верно выразились. Может, стоило быть посмелее, и вместо "отношения между мужчиной и женщиной", просто написать "секс"? Собственно, сам физиологический процесс нас не интересовал, это всё мы давно знали, да и в любовных романах, переданных нам Дэном перед его отъездом, хватало постельных сцен. Куда больше занимало другое - правда ли то, что нам рассказывала Агафья? И если нет, то почему так важно, чтобы мы думали, будто правда? Что вообще в этом сексе такого, из-за чего потребовалось возводить вокруг него столько запретов и недосказанности?
Поэтому если Дэн сейчас передаст нам что-то вроде иллюстрированной брошюрки "Откуда берутся дети", которую я прочитала ещё в Маслятах, толку будет мало.
Но Дэн всё понял правильно.
На следующий день, проверив тайник, мы обнаружили там флэшку с одной единственной книгой. И это была не какая-нибудь глупая энциклопедия для подростков, а вполне себе серьёзная вещь "Сексология для всех". В предисловии обещалось в доступной форме просветить читателя на тему мужской и женской сексуальности, её истоков и развития. Более чем откровенные иллюстрации тоже обещали много интересного. К собственному удивлению я почувствовала, что краснею, и поспешила свернуть файл, косясь на Яринку. Подруга же, как и следовало ожидать, выглядела отнюдь не смущённой, скорее деловитой.
- Ну, хоть что-то может понятно станет. Слушай, с этой книгой нужно быть осторожнее, чем с другими. Может, будем читать по очереди? Если хочешь, читай первая.
Я удивились. Обычно Яринка не страдает излишней предосторожностью, а уж в нетерпеливости ей вообще нет равных. Хотя решение разумное, в конце концов, один экземпляр запретной литературы на территории приюта, это вдвое безопаснее, чем два экземпляра.
Как выяснилось позже, в этом случае у Яринки снова безошибочно сработала интуиция, что в будущем уберегло её от весьма неприятных последствий.
Хотя и без того скоро всё стало хуже некуда.
Снег сошёл окончательно ещё в конце апреля, и хоть я всё чаще с предвкушением облизывалась в сторону леса, отправиться туда без разрешения Дэна не думала. И помнила наш осенний разговор о том, что нельзя пытаться делать этого пока на деревьях не появится листва. Сейчас, глядя на прозрачную рощицу, сквозь которую забор был виден, как на ладони, я понимала, что старший друг как всегда оказался прав.
Но я не могла отказать себе в удовольствии просто приходить к границе приюта, сидеть возле прудика, и вдыхать запах близкой свободы, торопя набухающие на ветвях почки. Иногда Яринка составляла мне компанию, но чаще я приходила сюда одна, в послеобеденный промежуток между школой и занятиями в хоре.
Пришла и сегодня, забежав в дортуар только, чтобы бросить там школьную сумку. Хотелось побыть наедине с собой, прежде чем отправляться на спевку в церковь. Но и там сегодня задерживаться сверх положенного я тоже не собиралась - хотелось начать читать книгу, полученную вчера от Дэна. Конечно, я уже успела бегло её пролистать, но от этого любопытство и нетерпение только усилилось.
Денёк выдался солнечным, по-настоящему весенним, и в воздухе радостно носились ожившие после долгой зимы насекомые. Я сладко жмурилась, подставляя лицо солнышку и смакуя запахи молодой травы, в общем, переживала те редко дающиеся нам минуты полной гармонии с собой и миром.
А потом на меня упала тень.
Испуганно распахнув глаза, я на миг испытала облегчение, увидев перед собой не Белесого, мысль о котором, почему-то первой пришла в голову, а всего лишь Агафью. Но потом разглядела её побелевшие губы, дрожащий от ярости подбородок, гротескно выпученные глаза, и сердце сбилось с ритма, ухнуло в пустоту.
Я как-то сразу всё поняла. До того, как воспитательница поднесла к моему лицу мой же планшет, на дисплее которого светилась яркая книжная обложка. "Сексология для всех".
- Что это? - свистящим шёпотом спросила Агафья, почти тыча гаджетом мне в нос, - Что. Это. Такое.
Я молчала. И потому что горло перехватило от осознания непоправимости случившегося, и потому что отвечать по существу тут было нечего. Агафья сама прекрасно видела и знала что это такое.
В тяжелом, вязком молчании прошли, кажется, геологические эпохи. Воспитательница со свистом дышала, продолжая сжимать планшет в трясущейся руке, я закаменела, вцепившись руками в край скамейки, как в спасательный круг. И даже удивительно, что всё осталось прежним, так же светило солнце, так же жужжали в воздухе невидимые насекомые. Сейчас я бы с радостью поменялась местами с любым из них, даже с тем, кто живёт на свете всего один день.
- Идём, - наконец обронила Агафья единственное слово, и, резко развернувшись, зашагала по дорожке. Она не оглядывалась, ни на секунду не сомневаясь, что я последую за ней. И я последовала, терять всё равно было уже нечего.
Мы прошли мимо прудика, мимо стадиона. Агафья, высокая и несгибаемая, как сухая палка, и я - втянувшая голову в плечи, не смеющая поднять глаза. Сначала я была уверена, что мы направляемся в школу, в кабинет Петра Николаевича, насколько я знала - все чрезвычайные происшествия должны были сразу доводиться до сведения директора. Но Агафья не свернула к школьному крыльцу, а, не замедляя шаг, прошла дальше, к нашему корпусу. Я слегка приободрилась, может быть, мой случай всё же не попадает под категорию серьёзных? Но нам навстречу попалась девочка с нашего этажа, и Агафья обратилась к ней с просьбой:
- Будь добра, дойди до сестры Марьи и скажи, что я жду её в процедурной.
Тогда я поняла, что мне предстоит, и сердце, до сих пор где-то затаившееся и замершее, вернулось на место, и затрепыхалось в груди, как в клетке.
Процедурной называли комнату, отведённую для телесных наказаний. Маленькую, всегда закрытую комнату, на первом этаже корпуса. Мне там до сих пор бывать не доводилось, но по рассказам Яринки я знала, что комната эта так же неприятна, как и то, что ожидает туда попавших.
На миг я готова была броситься к Агафье, вцепиться в её подол, подвывая, размазывая по лицу слёзы, умолять о пощаде...
