Он наклонился к ручью и сделал несколько жадных глотков. Затем зачерпнул воды и омыл ею лицо и шею. – Помнишь ли, братишка (иногда он употреблял в беседе с Вёллером казацкие выражения, к которым тот давно уже привык), роскошный дом, на который ты давеча обратил моё внимание?
– В районе Трагхайма? Резиденция Скалиха?
– Верно, как сто гадалок нашептало! Проследив твой путь, шпион помчался докладывать своему покровителю. А коль тот обитает в доме Скалиха, то отсюда можно сделать вывод…
– …Всё-таки Скалих, – выдохнул Вёллер.
– Очень похоже на это… Но не будем торопиться. В нашем Кодексе дипломата есть замечательная фраза: «Если среди тысячи доводов есть хотя бы один сомнительный, проверь его, прежде чем переходить к действиям»…
– Непременно проверим, дружище. Для этого мы и прибыли в Нойхаузен. Впрочем, нас ждут… Надо торопиться. Действуем, как ранее договорились.
Спустя минуту, два друга были уже на конях и следовали к замку.
Вытянутый прямоугольник замка Нойхаузен был форпостом, охраняющим Кёнигсберг с северо-восточной стороны. Находился он от Королевского замка на расстоянии более одной прусской мили (39). Строение было возведено в 1295-1297 годах и впоследствии не раз укреплялось и перестраивалось. На первый взгляд размеры замка не впечатляли: крылья строений имели длину: западное и восточное – около ста локтей, а южное и северное – сто пятьдесят (40). Всё сооружение было обнесено мощными стенами, а широкий ров наполнялся водой из Мельничной речки с запада и одноимённого ручья с востока. Ниже по течению река и ручей сливались, образуя Мельничный пруд. Замок с недавних пор перестал быть мощным оборонительным сооружением и теперь использовался как летняя резиденция герцога Альбрехта. Здесь, среди болот и густых лесов была прекрасная охота на зверя и птицу.
В настоящее время замок Нойхаузен принадлежал супруге герцога Анне Марии Брауншвейгской. Здесь она жила со своим сыном и наследником Альбрехтом Фридрихом в окружении фрейлин, наставников и учителей принца. Она была рада каждому гостю, пытавшемуся скрасить ее уединение. Приближение дипломатов было своевременно замечено на сторожевой башне. Приветливо затрубили трубы. По спущенному мосту друзья проехали на территорию Замка. Встретивший их слуга, поклонившись, сказал, что герцогиня готова принять «желанного гостя». Другой слуга повёл коней путников в конюшни, расположенные в северном крыле Замка. Семён последовал за ним.
Конюшня, в которую отвели коней прибывших господ, входила в замковый комплекс и выглядела, скорее, как неприступный бастион. Была она выстроена из крупных природных камней и покрыта черепичной крышей. Мощные стены и узкие окна-бойницы, навевали мысль о том, что, при случае, даже горстка вооружённых людей довольно долго смогла бы держать здесь оборону. Более мирный вид сооружению придавали снующие под ногами куры. Рядом с конюшней были расположены кладовые, кухня и пивоварня.
Внутри вольеров томилось с десяток лошадей. Здесь было прохладно, пахло сеном, конским потом и навозом, который работники конюшни сгребали в кучу и грузили на телегу. Рой мух кружился над этим «богатством».
– Пусть пан гусар не беспокоится, – объявил пожилой, большеносый конюх казаку, когда тот прижал голову своего Каштана к лицу и по привычке шепнул ему на ухо заветное слово. – У нас отличный овёс и свежая вода. Ваш скакун будет доволен… Право слово, какой красавец! – добавил он, снимая уздечку.
– А с чего ты, братец, взял, что я – польский гусар? – поинтересовался Семён.
– Да повидал я вашего брата, – с улыбкой ответил словоохотливый конюх. – На вас польская одежда и по виду вы – бравый кавалерист. Но, поскольку вы сопровождаете господина Вёллера, а он, насколько я знаю, дипломат, то гусарскую службу вы оставили. Возможно, по ранению!
– Однако, остёр у тебя глаз, дружище!
– Когда служишь важным господам, пан гусар, то поневоле должен всё замечать! Вот вы – вроде бы и при дворе, и по виду шляхтич, но сердце у вас настолько же доброе, насколько и благородное. Для многих дворян конь – существо низкое, животное, одним словом. А для вас он – первейший друг!
– Всё верно… Он не раз спасал меня в бою.
– Да что там, по отношению человека к животному можно многое сказать о его хозяине! Иной пнёт во дворе собаку, хлестнёт «для порядка» лошадь…. Такому и слугу пришибить – раз плюнуть!
– Да ты, брат, философ!
– Служба наша такая, ответственная, – важно ответил конюх, проверяя подковы на копытах Каштана. – Расчешем гриву и хвост, и будет ваш боевой друг в полном порядке!
– Что ж, прими, приятель, монету за хорошую службу и за столь зоркий глаз!
– Что вы, пан гусар! Клянусь кровью Господа нашего! Это же золотой гульден!
– А я тебя ещё кое о чём попрошу…
– Слушаю вас внимательно, пан…
– Я действительно сопровождаю доктора Вёллера в целях его безопасности… Дело в том, что герр доктор долго отсутствовал в здешних краях. А за это время много что переменилось…
– Да, это верно…
– Меняются господа – меняются лошади…
– И это верно, сударь. Что же вы хотите узнать?
– Каких перемен следует опасаться доктору? Как ты считаешь, полагаясь на свой острый глаз и опыт?
– Сударь, я назову имя одного человека, с которым и вам, и самому доктору нужно держаться настороже! – конюх вмиг как бы сделался меньше в размерах. Он съёжился и осмотрелся по сторонам.
– Эй, Густав, – приказал он своему помощнику, парнишке лет тринадцати. – Возьми вёдра и наполни бочку водой!
Дождавшись, пока малый уйдёт, конюх тихо прошептал:
– Пан гусар, остерегайтесь князя Скалу! Как только он объявился во дворе его светлости герцога Альбрехта, так и начались неприятности… Маттиус фон Тротт… в этом стойле он оставлял своего коня, Йозеф Гиммерлинк…
– Кто они?
– Это были советники герцога. Но, князь… По крайней мере, так говорят, и я этим слухам верю… Он избавился от них, заменив своими людьми. А эти люди, Зоннерлихт и Шваубе… Вы слышали о них?
– Нет, мы с доктором приехали совсем недавно…
– Теперь они стали советниками герцога. Это – плохие люди. Как и сам Скалих… Много про них сказывают дурного, но я не стану повторять чужие байки… Так вот, Зоннерлихт при мне истязал своего коня! Он бил его плетью по морде! А Шваубе стоял и поторапливал: «Скорее, Генрих, твоя скотина уже получила то, что заслужила, а нас ждёт князь!» И я был не в силах заступиться за бедное животное. Иначе могли и меня так же…
– Значит, Скалих меняет по своему усмотрению советников герцога?
– Да, а на их место ставит своих людей! Слуги, пан гусар,
