- Нет, но вы могли бы и поторопиться, - ответил ему психолог и встал со стула, придвинув его на место. – Почему опоздали? Попали в пробку?
- Да, - ответил Вадим, улыбнулся и посмотрел на часы и понял, что благодаря его ускоренному шагу, он опоздал всего лишь на пятнадцать минут, неужели это так много?
- Ваш брат сказал, что у вас сломана машина, так как же вы попали в пробку? - начал придираться к нему психолог.
Он встал напротив Вадима и сложил на животе свои руки. Он был намного выше, чем следователь Игнатьев, поэтому последнему пришлось бы поднять голову что бы посмотреть на него, но он лишь наклонил ее в бок и посмотрел исподлобья, и это со стороны выглядело как Вадим с большим презрением и недовольством относится к нему, и его высокий рост на него не производит никакого впечатления.
Но на самом деле следователь об этих вещах не думал, он считал это мелочь, что при таком выражении лица он выглядел очень язвительно. Хотя ему и вправду не понравилась эта чересчур большая придирчивость психолога к нему.
- Я ехал на такси. И вообще, кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался? - ответил ему Вадим. Сказать именно так было гораздо лучше, чем ответить, что следователь опоздал, потому что долго ел у себя дома. Да и к тому же опоздание на пятнадцать минут, не считалось для него опозданием.
- Что ж ладно, тогда я пойду, - ответил ему психолог, подчеркнув свою воспитанность и интеллигентность тем, что не заметил вопроса Вадима и ушел.
Следователь подумал, что если он не счел того человека - хорошим человеком, то в дальнейшем они скорее всего не пересекутся, а с Мариной он решил, что обойдется без всяких любезностей, потому что психолог его здорово разозлил, и если он оденет добрую маску и будет из себя корчить хорошего, то он просто с ума сойдет от вездесущего ханжества.
Вадим, конечно, извинился, что именно тут им придется разговаривать, но Марина, не обратив на него внимания, показала своим видом, что ей все равно. Она была полностью противоположна по настроению Анатолию. Марина была неподвижна, смотрела только в одну точку и отвечала на вопросы следователю четко, коротко и ясно. Конечно, мысли ее были не об этом, ее мужа убили, и это не самоубийство, но главное то, что ее, как и всех, тоже подозревали в смерти Ильи. Но с другой стороны у Вадима было на самом деле впечатление, будто бы Марина чего-то скрывает, хотя то, что сказал Анатолий про нее, следователь не знал. Он попытался разбавить тишину:
- Кто это был? – спросил Вадим.
- Психолог, - поверхностно ответила она.
Следователь понял, что она ответит на все интересующие его вопросы безоговорочно.
Ее кожа была вся бледная, по сравнению с ее красными щеками. Игнатьев говорил очень медленно, потому что ему казалось, что Марина думает о другом и не совсем его понимает. Кто же знает, что творится у нее в голове? Хотя, ответ очевиден. Иногда Вадим задавал один и тот же вопрос по два раза, но он был уверен, что она на него ответит. Следователь не разбирался в психологии, хотя она ему здесь все равно мало бы помогла. Возможно, это было даже плюсом для следователя, как уже говорилось, Вадим не очень то любил возглавлять какие-то расследования, и вопросы он придумывал на ходу, в отличие от Марка, у которого всегда была своя определенная схема. Поэтому эти паузы, эта неторопливость Марины давала возможность следователю хорошо подумать, а потом уже говорить. А сама она сидела, не шевелившись и продолжала смотреть в пол, покрытый изношенным линолеумом. Вадим продолжил:
- Чем вы занимаетесь, Марина? – задал вопрос следователь.
- Я учитель, но иногда еще подрабатываю в другой отрасли, - в полголоса сказала она.
- На вашей работе были те, кто хорошо знал вашего мужа?
- Нет, - опять в полголоса ответила она.
- А вы сами знали кого-нибудь у него с работы? – спросил он ее.
- Да, знала. Хотя это, можно сказать, и не с его работы, - здесь Вадиму показалось, что Марина, сказав эти слова, немного оживилась, и это было так. Главное, что он сумел ее немного разговорить.
- Кого же? – уточняя спросил он.
- Моя знакомая – Рита Хогина. Я ее с самого детства знаю. Она, в общем, хотела сделать репортаж о работе Ильи, - Марина закрыла лицо руками. – Какой ужас! Это она во всем виновата!
- В смысле? - задал вопрос Вадим. Слова Марины ввели его в ступор и ошарашили.
- Я не могу вам объяснить.
- Ну как так? А вы все-таки попытайтесь, хоть это и будет принято во внимание, но перекидывать на кого-то стрелки, без оснований лучше не стоит, - сказал следователь.
Марина опустила руки и сидела молча, где-то секунд тридцать, а Вадим успел за это время даже полазить немного в телефоне. Он продолжил.
– Ну, хорошо, как вы думаете, зачем она это сделала?
- Я не знаю, - Марина снова будто оживилась и повысила тон, он стал каким-то более раздраженным и разгневанным. «Сумасшедший дом какой-то,» - подумал Вадим.
- Ну, тогда с чего вы взяли, то, что именно она могла это сделать? – спросил он.
- Я не могу объяснить это, - и тут она даже подняла свои глаза и посмотрела на Вадима. Секунд пять она не отрывала глаз от него, ее лицо напряглось, было ощущение, что она будто бы что-то вспоминает. И тут все-таки она начала говорить. - Я где-то вас уже видела.
- Не думаю, - ответил ей Вадим, помотав головой. Он то, ее точно не знал, хотя он и мог где-то с ней познакомиться, а потом забыть про это. Но здесь Вадим точно был уверен, что Марину он видел в первый раз. - Вы меня с кем-то путаете, я вас первый раз вижу, - следователю показалось, что все это дело Марину как-то вдруг перестало волновать, в ее словах теперь он заметил безразличие и апатию, и даже некоторое презрение к себе.
- Я слышала о детективе Марке Игнатьеве, он работал с вами, да? Он тоже ведет это дело?
- Да, ведет, - сказал он, подумав: «Так вот откуда ноги растут». - В полиции тоже успешно раскрываются дела, на нас вы тоже можете положиться, - сказал Вадим и улыбнулся. Он надеялся увидеть такую же реакцию со стороны Марины, но она, наоборот, нахмурилась. Будто бы следователь Игнатьев сказал что-то
