Звучит ария «Синдром Чечни»[12]:
А у него в руках был автомат,
А у него на языке балдел отменный мат.
На поясе вихлялась кокетливо граната,
И он ее бросал в своего собрата!
Он делал так и в небеса
Вздымалася земля!
Он делал так и в небеса
Улетал человек, которого назвали врагом!
Он в юности бывало в лицо плевал,
Но никогда врагов не убивал!
И потому, и потому теперь болел душой
Его лечили анашой!
И обещали любые блага,
Лишь бы росла отвага!
Он делал так и в небеса
Вздымалася земля!
Он делал так и в небеса
Улетал человек, которого назвали врагом!
Действие второе
Картина первая
Батальон спецназа, в котором служит Сергей, получает приказ преградить вход в Аргунское ущелье отряду чеченских боевиков. После томительных часов ожидания батальон вступает в бой с превосходящими силами противника. (Балетный номер «Бой в ущелье»[13]).
В критической для батальона ситуации комбат Широков принимает решение вызвать огонь дивизионной артиллерии на себя. После артобстрела в живых остается только тяжело раненый Сергей.
(Звучит ария «Моя Сибирь»[14]):
Сибирь давно пропахла креазотом,
Тяжелый запах тюрем и казарм.
Куда нас приведет веление рока
Отчаянных потомков каторжан?
Где взять, Господь, нам всем сегодня Веры
Неверию и страху вопреки?
Чечня Сибирь огнем благословила,
И все от нас вдруг стали далеки!
Я помню бой, дни превратились в ночи,
Два батальона поглотила мгла!
И плоть людская разрывалась в клочья,
Но ты, Сибирь, тогда меня спасла!
И вот теперь я - обращенный в Веру,
Не в Господа, а в Родину мою.
Сибирь воспрянет и себя изменит,
Тебя изменит и Судьбу твою!
Кошмар войны преследует Россию,
Уродливо лицо ее как Смерть!
Ответь, Господь, мне: в чем же смысл Жизни,
Когда ее так просто потерять?
Когда на поле боя прибывают чеченцы, чтобы забрать тела погибших боевиков, они обнаруживают раненого Сергея. К удивлению Сергея, полевым командиром у чеченцев оказывается его давний университетский друг Магомед Атаров. Магомед принимает рискованное для себя решение нести раненого русского офицера в горное чеченское село. Старейшины и боевики требуют убить Сергея, считая, что он приведет за собой российских военных. Также негативно против Сергея оказалась настроена и жена Магомеда Фатима.
(Дуэт Магомеда и Фатимы на чеченском языке[15])
Но Магомед никого не слушает и решительно не дает никому ничего сделать Сергею. Вскоре Сергей и Магомед становятся кровными братьями. В чеченском селе у Сергея неожиданно сложились очень теплые отношения с местным муллой Рамзаном, который, в свободное от Азана время, посвящает Сергея в премудрости Ислама.
(Звучит ария чеченского Муллы[16])
Только сейчас Сергей, абсолютный атеист по жизни, начинает понимать всю мощь и величие, которые исходят от этой Мировой религии, заставляя целые народы и континенты вибрировать в унисон с Космосом и ниспосланным Им Сияющим Кораном.
(Балетный номер «Ислам навсегда»[17])
Однако, Сергей еще очень далек, бесконечно далек от того, чтобы принять Ислам или какую-нибудь другую Веру. Он только-только стал нащупывать свою, основанную на его личном уникальном Опыте, долгожданную дорожку к Богу.
Картина вторая
Вернувшись с войны, Сергей неожиданно застает свою жену Светлану с другим мужчиной. Удивительно, но сей факт, почему-то, не сильно расстроил его. Он уже довольно серьезно стал ощущать фатальные перемены в своей душе, которые начались еще тогда, в недавнем и одновременно уже таком далеком чеченском плену. Не осознавая еще до конца всех этих сложных перемен в себе, Сергей видит сон, в котором Ангел говорит ему, что его задача и главный духовный смысл существования – наполнить Любовью истерзанные страданиями сердца людей. Путь к этому лежит только через веру в Бога и в самого себя. Эта эволюция человеческой души и есть счастье человеческого Бытия. И только напитавшись этим счастьем в достатке можно поделиться им с окружающим миром.
(Звучит ария Сергея «Мой Ангел»[18]):
Я хочу сказать тебе, зачем
Ты так со мной неискренна теперь,
Когда мы счастливы, но все же...
Я хочу взлететь с тобой, мой белый ангел,
Ты укажешь мне мой путь земной.
Ведь ты и я – похожи!
Пусть пройдет мой путь земной, но вечность
Нас связала в узел бесконечность, это
То, что мы желали!
Жизнь-подарок нам с Небес, я знаю,
Что не ценим мы подарки Свыше, но
Теперь мы точно ценим!
Оказавшись на «гражданке», Сергей все никак не может обрести долгожданный покой в душе. Часами он кружит по равнодушному к нему городу, пытаясь убежать от своих тяжелых воспоминаний и тревожных мыслей. (Звучит ария «Пошли Господь», при этом актер имитирует движение на вращающейся сцене[19]):
Пошли, Господь, свою отраду
Тому, кто в этот летний жар и зной,
Как бедный нищий мимо саду,
Бредет, по жаркой пыльной мостовой.
Нет, не для него
Мир сладостных грез!
Нет, не для него
Мир сладостных грез!
Не для него гостеприимной
Деревья этой сенью разрослись,
Не для него как облак дымный
Фонтан в прозрачном воздухе повис!
Нет, не для него
Мир сладостных грез!
Нет, не для него
Мир сладостных грез!
Пошли, Господь, свою отраду
Тому, кто в этот летний жар и зной,
Как бедный нищий мимо саду,
Бредет, по жаркой пыльной мостовой.
Нет, не для него
Мир сладостных грез!
Нет, не для него
Мир сладостных грез!
(Звучит еще одна ностальгическая Ария Сергея на слова Есенина[20]):
Устал я жить в родном краю
В тоске по гречневым просторам.
Покину хижину мою,
Уйду бродягою и вором.
Пойду по белым кудрям дня
Искать убогое жилище.
И друг любимый на меня
Наточит нож за голенище.
Весной и солнцем на лугу
Обвита желтая дорога,
И та, чье имя берегу,
Меня прогонит от порога.
И вновь вернуся в отчий дом,
Чужою радостью утешусь,
В зеленый вечер под окном
На рукаве своем повешусь.
Седые вербы у плетня
Нежнее головы наклонят
И необмытого меня
Под лай собачий похоронят.
А месяц будет плыть и плыть,
Роняя весла по озерам...
И Русь все также будет жить,
Плясать и плакать у забора.
Пытаясь обрести веру в Бога, а также мифическую «вселенскую» гармонию в своей истерзанной войной душе, он едет на Тибет. Ему вдруг показалось, что буддизм, сейчас, в этот сложный, переломный момент его жизни, в наибольшей степени отвечает всем его духовным исканиям и запросам.
Картина третья (Эпилог)
Тибет. Долина Гаруды
