– Ладно, ладно, дорогой Тэд, – успокоил Гарди, миролюбиво усмехаясь, – я знаю твою девственную честность. Этим своим качеством ты мне очень нравишься. Попробуем сделать несколько гуманней. С наименьшими потерями. А пока разойдемся по углам. С Богом, – он протянул Тэду руку, что бывает с ним редко, и тепло провел к двери.
*
Раньше такой тоски не замечал. Не было ее даже в те грустные минуты, когда приходили безнадежные мысли о семье, о Виктории, о детях, которые могли быть у них. Иллюзия несуществующего в воображении семейного уюта, когда приходила к сознанию жестокая реальность, превращалась в шутку. Такую легкую, незаметную, милую шутку. Шутку внутреннего монолога, только для себя. Шутка сама по себе возникала и так же незаметно исчезала из сознания. Видно, тайно сохраняла его покой. Хотя Тэд в покое не нуждался. Он просто не любил покой. Он любил Викторию.
Сегодня с ним происходило что-то не как обычно. Не хотелось строить в своем воображении картины несбыточных сцен, не хотелось оправдывать время, что наступит другое, специально для него и Виктории, не шла в голову обычная шутка, оправдывающая их отношения. Просто была апатия. Гнилая апатия. Появилось отвращение к себе и к тому, что нужно было делать во чтобы то ни стало. Нужно было идти к Виктории, но не хотелось, словно там у нее он еще добавит тоски и тогда уж точно переполнит накопившееся и так через край отвращение к себе. Нужно было говорить с ней, пытаться разбудить в ней хоть какие-нибудь чувства – не хотелось, потому что это оказалась лишняя мера скрытного терпения самосъедания. Нужно было найти этому оправдание – тоже не хотелось, потому что все ложь, все напрасно и все стало очевидным. Не хотелось видеть ее любимые очертания лица, мельчайшие подробности тела, не хотелось ее обнимать, понимая, что он ей не нужен. Наконец, не хотелось ее саму, секс теперь казался оскорбительным для святого существа, каким в сознании была Виктория. Да на нее у него скоро и стоять не будет! Она его сделает импотентом. Очень просто: безумно любимого человека тронуть – оскорбление перед самим собой. Она этого не знает. Она принимает его сексуальные шуточки дословно, наверное, считает его сексуальным шалуном. Знала бы она чего стоит его прикосновение к ее самым милым интимным местам! Тогда зачем он это делает? Зачем? Если не удовлетворять свою похоть, тогда – зачем? Вот зачем: чтобы не показаться равнодушным к женщине, которая его имеет по причине, что он ей только нравится, чтобы он, Тэд, был доволен. С этим разве можно смириться! Лучше ничего, чем это.
– Тебе помочь? – Линда провела теплой рукой по затылку и шее Тэда, сделала несколько массажных движений. Он вытянулся на софе, посмотрел на нее бессмысленным взглядом. – Я должна тебе помочь, Тэд. Я у тебя за маму. Понял?
Тэд с промелькнувшей надеждой посмотрел на Линду, промолчал.
– Мне нужно увидеть ее. Во всем разобраться. Сделать выводы. Мне легче увидеть истину, чем тебе. Дай адрес, Тэд.
Тэд молчал, продолжал вдумчиво смотреть на сестру.
– Я не могу видеть твою замкнутость. Я чувствую твое болевое терпение. И мне это не нравится. Оставь ее, Тэд. Если это безнадежно, и ты это знаешь, то оставь. Давай я разберусь, поговорю с ней, как женщина с женщиной, и все тебе расскажу, всю правду, клянусь.
– Это все напрасно. Я давно во всем разобрался. В главном, конечно.
– Значит, тебе нужно знакомство с другой женщиной. И не одно, чтобы было из чего выбирать. Переведи стрелку своих страданий на другие рельсы. А вдруг заинтересует другая обстановка.
Тэд поднялся, сел на край постели. Рассуждения на больную тему разрядили скопившиеся тоскливые мысли. Он заговорил, и ему стало легче. А может, причина была не в Виктории, просто Линда с присущей ей чувствительностью и любовью к брату, решила все по-своему. Может быть. И теперь его хандра, как у всех нормальных людей, может показаться нелепой гостьей.
– Хорошо. Пойду, сварю кофе, – заметив у брата подъем настроения, сказала Линда и поднялась с кресла.
– Я не могу ее бросить, Линда. У меня ответственная работа, понимаешь? Виктория существует в этой жизни благодаря мне, я – за счет ее феномена. Редкого феномена. Мы связаны. С помощью нее я решаю неразрешимые проблемы. Начальство меня ценит так же, как я Викторию. Выполняет все мои капризы. Гарди повысил мне зарплату почти вдвое. Сам повысил. Молча. Я его об этом не просил. Видно, побоялся, что уйду в частные детективы, – саркастически улыбнувшись, заметил он, – в результате нам с тобой, сестричка, живется неплохо, ты знаешь. А теперь представь, ее не стало, Виктории. Значит и я никому не нужен.
– Тэд, скажи, как она это делает? – чтобы сменить тему спросила Линда.
– Выходит в Астрал, – отмахнулся Тэд, – путешествует вне тела. А это такая зараза, что, попав туда, – он показал пальцем в потолок, – как она говорит, «уходить не хочется».
– А я думала, колдует, – улыбнувшись своей шутке, проговорила Линда, – где же этому она научилась?
– Ты хочешь знать кто ее учитель? Получила практику у Роберта Монро. Читала? Зайди в книжный, купи. Но мне кажется, все-таки этому способствует ее природный дар. Я до сих пор не могу забыть ее предупреждение нашему тупому Гарди. Это нужно быть таким упрямым самоуверенным дураком, чтобы не среагировать сразу и не предотвратить пожар у себя в квартире!
Линда села в кресло, забыла, наверное, что хотела сварить кофе, посмотрела на Тэда задумчивым взглядом.
– А ведь они не зря боятся, что ты от них уйдешь. Ты и в самом деле можешь открыть свое дело. Да еще какое! И твоя Виктория была бы довольна.
– Она и так довольна. Ее больше всего интересует не материальная, а духовная сторона жизни. Эзотерика, – уныло сказал Тэд, что для него было давно очевидно.
– Тогда непонятно, почему она не в состоянии любить. Хотя бы кого-нибудь.
– Понятно и ежу. Она считает... Нет, это слабо сказать ее глубокое убеждение – любовь связывает человека по рукам и ногам, а ей нужна абсолютная свобода. Как творческой личности. Я интересовался этим, вычитал. Наука утверждает, что только абсолютно свободная сущность человека способна совершенствовать свой разум настолько, чтобы достичь сверхчеловеческих способностей. Хоть верь, хоть не верь, а так оно и есть на самом деле. К сожалению. Да таким бабам, как она, не это нужно! – Тэд ступил босыми ногами на палас, стал ходить по ворсистой поверхности,
