Глава 3. Святая вода
Феликс проснулся от звуков металлического скрежета, издаваемого открываемой дверью трейлера. Он поднялся с сиденья, облокотившись об стол, и присел, протирая сонные глаза. Посмотрев в сторону звуков, он увидел смазанную картину, как огромный мужчина заносил на руках худую девушку. Постепенно картинка в глазах Феликса становилась все четче, и он разглядел Кристиана, который уже укладывал худого человека на койку возле двери, после чего ушел, развернувшись, и вышел в дверь, закрыв ее за собой.
Чувство жажды не давало Феликсу покоя, он схватил стакан со стола и поднес к губам, но, посмотрев на только что принесенного человека, подумал, что он, возможно, тоже хочет пить, поэтому встал и направился к койке возле двери. Подойдя ближе, он четко разглядел юношу лет 20 на вид, с длинными волосами. Феликс присел на край койки и протянул ему воду. Тот сразу же схватил стакан и выпил все содержимое. Феликс забрал стакан и посмотрел на парня.
– Как тебя зовут? – спросил Феликс.
– П … п … Питер, – ответил парнишка.
– Откуда ты здесь? Что с тобой случилось? – поинтересовался Феликс.
Внезапно дверь в трейлер открылась, и в нее влетела Александра. Она сразу же подбежала к койке и присела возле головы парнишки, проверяя ладонью температуру на его лбу.
– Это мой брат, он болен, не помнит ничего из своей жизни, поэтому, пожалуйста, не нагружайте его вопросами, – заявила Александра.
Феликс извинился, встал с койки и направился в кухню, чтобы набрать воды в стакан. Он поставил стакан на стол, взял ковш, в котором была вода, что он вчера принес из озера. Вода в ковше была мутная – точно такая же по цвету, как и вода в тазике. Его внимание отвлекла Виктория, которая мычала и кивала ему на стакан. Феликс внезапно вспомнил, что вчера видел секретное послание от нее. Он взял стакан и посмотрел на дно – там все еще была еле заметная надпись «НЕ ПЕЙ ВОДУ», но она уже почти смылась водой. Он тут же налил в него воды и оставил его на столе.
– И тебе привет, Виктория! – ответил он, якобы здороваясь с ней, но давая понять, что все еще помнит об их маленьком секрете.
Жажда мучила Феликса все сильнее. Ему казалось, что он сейчас умрет. Слабость пронизала все его тело, его снова клонило в сон. Он почувствовал запах сырости и гнили, его слух улавливал какие-то странные звоны, будто бы кто-то бил металлическими прутьями друг об друга. Он направился медленным шагом к столу, чтобы присесть на сиденье, но внезапное головокружение повалило его на колени. Он закрыл глаза и схватился за голову, почувствовал, как болит рана на затылке, что он вчера получил. Боль становилась все сильнее, распространилась по всей голове, пока не дошла до определенной точки, когда казалось, что, будто бы, хуже быть уже не может, что терпеть невозможно, и сразу же утихла, будто бы ее не было вообще. Немного простояв на коленях с закрытыми глазами и убедившись, что боль точно прошла, он открыл глаза.
Увиденное повергло Феликса в шок: он стоял на коленях посреди больничной палаты, залитой белым светом из-за того, что лучи солнца и свет, приходящий из окна, отражались от белых стен палаты. Он огляделся вокруг: возле двери в палату стояла кровать, на которой лежал длинноволосый Питер; по другую сторону от него находилась пустая кровать, видимо, принадлежавшая ему. Он обернулся назад: в углу возле окна в кресле сидела Виктория, возле нее была лишь стойка с капельницей. Феликс погряз в раздумьях.
«Что это? Я – психопат? Я все время находился в клинике? Но ведь я пришел в трейлер и зашел лишь в гости! Стоп … Вспомни, что ты делал до этого … давай же! … Почему я не помню ничего, что было со мной до прихода в этот трейлер? Но я помню, Виктория просила не пить воду … Почему? Так, но я сейчас не хочу пить, хотя секунду назад очень хотелось … Что это? Вода – в ней какой-то наркотик? А вдруг, я просто в коме … и все это мне снится. Рана! Да, прощупаю рану на затылке, если она болит, значит это не сон …» – он потянулся к затылку и нащупал там ребристую поверхность пластыря, что ему наклеили. Рана все еще болела, а, значит, это был не сон, – «Но почему я не помню этого? Как я попал сюда? Что они со мной сделали? Почему Виктория и Питер ничего не говорят и не предпринимают? Они тоже больны? Так, без паники … паника ни к чему … ведь я – трезво мыслю, верю в свои глаза, я точно нахожусь в палате, у меня совершенно точно есть рана на затылке, и она болит и все еще кровоточит. Нужно придумать план, как прояснить ситуацию, не привлекая при этом внимания. Надо узнать у Питера, где он находится, возможно, его ответ развеет сомнения.»
Феликс встал на ноги, убедился, все ли вокруг него стабильно, и направился к кровати, где Питер лежал на спине и смотрел в потолок, медленно дыша. Он сел на край его кровати, подождал немного, а затем, подвинувшись к нему чуть ближе, зада ему вопрос.
– Питер, это, конечно, прозвучит странно, но, расскажи, пожалуйста, где ты находишься, – спросил он ровным голосом.
– А… Ты о чем? Ну, знаешь, я у своей сестры в гостях… – ответил Питер.
– А в каком именно месте ты находишься? – конкретизировал Феликс, ожидая получить более точный ответ.
– Ну … знаешь, лежу на койке в доме на колесах … Ну моя сестра, она живет в домике на колесах… Извини, но я не помню ничего больше – печально закончил свой ответ Питер.
– Ладно, Питер, спасибо, – поблагодарил его Феликс, похлопав по ноге, однако его нога была такой твердой, словно металл. Феликс постучал еще раз и услышал характерный металлический звук, а Питер ничего не чувствовал. «Возможно, это протез», – подумал он.
Феликс озадачился еще больше: Питер думает, что он находится в том самом трейлере, а Феликс видит вокруг себя больничную палату. Кто же из них сумасшедший? Но что же тогда видит вокруг себя Виктория? К сожалению, поговорить с ней не удасться. Дверь палаты раскрылась, и в нее вошла Александра, одетая в униформу медсестры: белый длинный халат и легка шапка на голове. Сразу за ней в
