Я с Данте общался, де Бержераком,
С Сократом самим говорил.
Я чуть не добрался до самого…
Кто землю и нас сотворил.
Столько такого! я там увидел,
Пётр мне дверь приоткрыл…
Я никогда, ни за что б не вернулся,
Если бы вас не любил.
Сон поэта, или Призрак...
Словно сердце мне хочет выклевать
При живом ещё теле моём
Чёрный ворон с кровавыми крыльями -
Он кружит много лет надо мной.
Как вцепился когтями мне в голову,
Хочет выклевать мне глаза,
Чтоб не видели очи чёрные
Ту дорогу, что мне суждена.
Вот! И эта с косой появилась,
В чёрном платье, без глаз, без зубов.
Ворон крыльями гневно захлопал,
Отгоняя её: «Этот – мой!»
Вдруг раздался гром по Вселенной -
И на землю Призрак сошёл.
Чёрный ворон упал и забился
В смертных судорогах передо мной.
Смерть с косой отошла и смеётся:
«Много их на земле развелось!».
И сказала Призраку громко:
«Он всё правды искал, значит – мой!».
«Он – поэт, не о славе мечтает.
Бьётся с ложью, неправдой и злом.
И на землю их посылает сам
Создатель - для битвы с тобой».
Подошёл и сказал мне: «Не бойся!
Продолжай своё дело вершить».
Я спросил: «Где мой Ангел хранитель?».
Он вздохнул: «Его ворон убил».
Смерть продолжила: «Что от них проку?
Всё строчат и строчат, и строчат,
Будто лупят из пулемёта,
Всё мечтают бессмертными стать».
«Я сказал тебе – прочь от поэта!
Этот, мир несёт в род людской.
Забирай, ещё тёплую птицу,
Насыщайся её душой".
«Будь по-твоему, Призрак Небесный!
Ухожу за добычей другой.
Оставляю тебе его спящим,
Он так мечется, словно больной.
Охраняй же, пока не проснётся.
И как колокол где-то пробьёт,
Не забудь восвояси убраться,
Пока он ещё спит и орёт…».
Поэт и Божий храм
Россия, 21 век. В душе осело много грязи…
Стою, смотрю на Божий храм,
Но с ним не чувствую я связи.
Топчусь у входа, не вхожу,
Мне мама в детстве говорила:
«Сынок, ты в церковь ни ногой…
Набросит поп на шею крестик,
И станешь ты для них рабом.
Души лишишься, а потом…».
И в школе также говорили,
И в пионерских лагерях.
Да так в ребёнка вбили ересь,
Что стал неверующим я.
Стою, как пень. А всё неймётся…
Потерянный. Душа горит.
И чувствую, как тело стонет,
В груди всё рвётся и болит.
Как вкопанный, ну хоть убей!
Боюсь войти – не поддаётся…
Идёт внутри борьба с рабом,
Ну, а душа-то к Богу рвётся.
Смешно! Поэт, писавший о любви,
О вере, о нечеловеческих страданиях,
Боится в Божий дом войти,
С корнями вырвать из души
Всю ересь. И затем зажечь свечу,
Перекреститься и с легким
Сердцем причаститься.
Нет, не решаюсь, всё боюсь
Войти, ведь некрещёный…
И не таких ли вот творцов
Лишает Бог любви народной?
Смерти вопреки
Я
очень нежно
и
очень осторожно
начну писать
о
силе той любви,
которая передвигает горы
и
вырывает жизнь у смерти вопреки!..
- Когда?
- Не знаю?! Как только эту силу испытаю!
Как только потрясёт она меня,
я расскажу о ней и вам, мои друзья.
Выбор... (М. Цветаевой)
Сколько ещё
и
какие по смыслу, Марина,
ты написала б стихи?!
Но
я понимаю - отчаянный выбор
и троеточие этой петли...
Куда понести свою исповедь?
Смотрю я на то, что творится
На улицах, в душах, в домах…
И знаю уже: это дьявол
Орудует в наших сердцах.
Народ, как с цепи сорвался:
Человек человеку волк.
Не чувствует, не понимает,
Кем брошена ему кость.
А сколько построено храмов,
Мечетей, церквей – счёту нет,
Но мы не становимся чище.
А может, и Бога - то нет?..
Куда понести свою исповедь?
К отцам... на приём – не хочу…
Они ведь своими молитвами
Не вымыли душу мою.
Поэзия – моя исповедь.
Но кто станет слушать и где?
Если и душу, и заповедь
Народ потерял в суете.
Могучая сила у дьявола.
И чтобы её победить,
Нужно каждую исповедь
В одну большую сложить.
Придушил бы её!..
Доедаю кусочек хлеба
За два дня уже зачерствел.
В красной пепельнице окурок
Твоих любимых сигарет.
В недопитой бутылке вода,
Горячеключевская – без газа,
Я запью этот чёрствый хлеб,
В ней осталось ещё полстакана.
А затем докурю твой окурок,
Это всё, что оставила ты.
И совсем уж завяли на кресле
Полевые цветы без воды.
Но в душе осел чёрный осадок
От того, что сказала ты мне:
- Вы, поэты, - придурки и психи,
В доме нет ни еды, ни воды,
И вселенский тупой беспорядок
Во всех комнатах вечно царит.
А вы строчите, пишите в муках,
Сотворяя поэмы, стихи: «Все
шедевры рождаются в муках!» -
Орёте от злости вы.
Все хотите великими стать
И весь мир изменить писаниной!
Ну, а в доме хозяйкой – разлука,
Всё вокруг прибрала уж к рукам.
Вот и вещи мои затолкала
В мой коричневый чемодан…
Это значит, чтоб я убиралась,
Хоть мне некуда и идти,
Но она на своём настояла:
«Забирай всё шмотьё, уходи!».
- Оставайтесь, вы победили:
С меня хватит этой войны!
Чтоб ты сдохла, слепая разлука!
Оставайся с поэзией, ты…
Вот такую записку нашёл я
Во вселенском своём бардаке.
И как хочется всю писанину
Мне поджарить в лесу на костре.
Трое суток звоню всем подругам,..
В голове марафет навожу!..
Ну, а в доме хозяйка – разлука…
Придушил бы её! – не могу!
«Так судьба стучится в дверь»*.
Была тишина!
Тишина и покой, хотя последнее – бездоказательно.
Нет!
Было тихо, но тревожно.
Да!
Так – точнее!
Более схоже с тем состоянием,
с состоянием «до»!
И вдруг… враз:
